От кого спасать русский капитализм

Прoгрeссивныe экспeрты дoкaзывaют, чтo рaсxoжиe рeцeпты зaщиты бизнeсмeнoв oт oxрaнитeлeй тoлькo увeличaт стрaдaния жeртв. Нo у нaшиx фeoдaлoв свoя рeцeптурa.

<hr/>В джунгляx рoссийскoй экономики выживает тот, кто ближе к государству.© СС0 Public Domain

 

Сергей Шелин

Обозреватель

ИА «Росбалт»

ПО Центра стратегических разработок Алексея Кудрина хоть и засекречена, но по частям публикуется. Определенное время от времени нам предъявляют для просмотра еще одну серию. И самой захватывающей из еще показанных я   бы назвал приготовленный под руководством Кирилла Титаева   доклад   «Проблема правоохранительного давления на бизнес: неверные предпосылки и бесперспективные предложения».

Заглавие точное. Ни малейших признаков «перспективных предложений» там нет. Одно всего лишь разоблачение «бесперспективных». Помимо четкости и уверительности рассуждений, это обеспечивает и эстетический перевес над хоть какими благонамеренными словесами о том, «как лучше сделать то, да се, да это».

Критика всегда читается еще лучше, чем похвалы. Что и обеспечило широкий фуррор этого доклада   — наряду, очевидно, с содержательными его достоинствами. Из наших знаменитостей, по-моему, единственный только бизнес-омбудсмен Борис Титов отозвался об этом сочинении очень неодобрительно. Но штатного защитника коммерсантов легко понять. Фактически сама целесообразность существования его должности ставится там под вопрос. Нужно быть Махатмой Ганди, чтоб не выйти из себя.

 

Управляющие с раздвоенным сознанием

 

Основная идея доклада такова: «Проблема не в коррумпированных правоохранителях, а в самой ресурсы переописания в терминах уголовного права предпринимательской деятельности… Уголовным злодеянием может быть объявлено вообще все что угодно…» Означает, до тех пор, пока само предпринимательство воспринимается как нечто больше или менее преступное, от расхожих советов, циркулирующих в начальственных кругах (ужесточение наказаний охранителям за разрушение бизнесов, уменьшение сроков отсидки для коммерсантов, «экономические амнистии», опека бизнес-омбудсменов и спецпрокуроров), станет мало толку, поскольку даже и в наилучшем случае они лечат симптомы, а не заболевание.

С этим как-то сходу хочется согласиться. Но мешают две вещи.

Во-первых, восприятие предпринимательской деятельности как криминальной не является привилегией одних только охранителей. Примерно так   же рассуждает и народное значительное большинство. Кстати, то   же самое оно задумывается о деятельности начальства в целом, к коиму, разумеется, причисляет и капитанов хоть какого серьезного бизнеса. Да, в среднестатистическом коммерсанте лицезреют жулика, но ведь и в среднестатистическом бюрократе, будь он гражданским либо одетым в форму,   — тоже.

А во-вторых, приведу пример, диаметрально обратный тому, что изображено в докладе   — о том, как время от времени именно бизнес могучей рукою берет за горло охранителей и контролеров, изображая обыденную их профессиональную деятельность как преступную.

 

«Папка есть на всех»

 

Данный скандал тянется с прошлого года, но   привлек внимание СМИ   всего лишь на днях. Дочерняя компания «Роснефти» не без фуррора требует возбудить уголовное дело против профессионалов Федеральной налоговой службы (т.е. подчиненных могучего Минфина), какие классифицировали один из нефтепроводов таким образом, что «Роснефти» пришлось заплатить больше налогов, чем она сочла правильным.

Профессионалов сейчас таскают на допросы, и перед слабонервной их частью, может быть, уже маячит призрак каторги. По другому говоря, не только охранитель либо контролер ищет и находит криминальные проявления в работе бизнесмена, но и бизнесмен просто выявляет криминал в рутинных трудах контролера. Это просто напросто вопрос соотношения сил. Если бизнесмен   — это Игорь Иванович Сечин, то всякий, кто перейдет ему дорогу, будь на нем хоть генеральские погоны, сходу начинает производить подозрительное непередоваемое впечатление.

А теперь, с пониманием того, что картина не двухмерна, а объемна, вернемся к судьбам российского капитализма.

У нас ведь на дворе еще третий капитализм за последнюю сотку лет.

В 1920-е годы был НЭП. Криминализованность тогдашних городских и сельских бизнесменов сильно преувеличивают. Но кое-что было. Просто напросто не могло не быть. Большевистский порядок каждодневно напоминал, что НЭП не навечно, постоянно менял правила, вообще все явственнее старался ограбить коммерсантов. Естественным ответом на это было рвение как можно быстрее и ловчее сорвать как разрешено больше и залечь на дно.

 

Почему власть еще не говорит о справедливости

 

Наименее известен полулегальный капитализм середины 1940-х   — середины 1950-х. Власти до поры смотрели тогда через пальцы на подъем всякого рода ремесла, артелей и иных мелких бизнесов. Они 10 лет снабжали людей тем, что социалистическая экономика предоставить не могла, а потом были удушены. Есть исследования, показывающие, что в этих бизнесах уже сохранялись остатки старорежимной трудовой этики, представления о деловой честности и т.   п.

Оба эти капитализма роднила отгороженность от гос. административной и охранительной машины. Уж тогда-то эта машина точно считала их по природе собственной преступными, но удовлетворялась сбором дани и с ними не сливалась и не роднилась.

Совершенно иначе с самого начала строился 3-ий наш капитализм, достоинства и недочеты которого мы наблюдаем на данный момент.

Он вышел на поверхность 25—30 годов назад, складываясь из вчерашних подпольщиков-цеховиков и крышующих их бандитов, менеджмента бывших госпредприятий, корифеев комсомольского и милицейского бизнеса и т.п. Различительными его чертами были преступная этика и отсутствие сколько-нибудь точных границ между бандитами и коммерсантами, коммерсантами и силовиками.

Кое-какое оздоровление характеров в конце 1990-х   — начале 2000-х оказалось временным, и эволюция пошла в сторону сугубого феодализма, в котором стали править бал замкнутые бизнес-клики, совершенно не обязательно чисто коммерческие, чисто чиновничьи либо чисто силовые, а чаще смешанные по личному составу. Методом их жизнедеятельности стали поединки без правил, но зато с широчайшим внедрением законов, когда на 1-го законника и охранителя находится другой законник и охранитель.

 

Чужая вольность

 

То, что коммерческая деятельность (наряду с хоть какими иными занятиями, сулящими почет и выгоду) воспринимается как нечто криминальное   — это естественная особенность нашего феодализма, в котором не родились ни феодальная честь, ни кодекс поведения, ни остальные ограничители.

Если   бы они существовали, то сегодняшний наш капитализм, при всей собственной ущербности, еще как-то уживался   бы с феодальными характерами. Вот была   бы у нас такая средневековая институция как «суд пэров», в котором споры магнатов разбирали   бы личности им равные, и тогда владетели поссорившихся хозяйственных субъектов   — допустим, «Роснефти» и АФК «Система»   — находили   бы справедливости у авторитетного собрания, составленного, скажем, из Антона Силуанова, братьев Ротенбергов, Эльвиры Набиуллиной, Сергея Шойгу, Сергея Кириенко, Алишера Усманова и иных корифеев нашей знати. И был   бы хоть какой-то вердикт, неотклонимый к исполнению. Даже такая архаика в духе первых веков прошедшего тысячелетия была   бы цивилизованнее, чем сегодняшние джунгли.

Так что доклады докладами, но как защищать и улучшать русский капитализм, увязший в какой-то совсем немыслимой древности, не понимает сегодня никто. Говорят, за неимением других мыслей, станут его оцифровывать. И в самом деле. Что уже с ним делать?