Главная / Экономика / Русская «цифра» против SWIFT: Чья возьмет

Русская «цифра» против SWIFT: Чья возьмет

Российская "цифра" против SWIFT: Чья возьмет

В предшествующей статье я писал о нашей слабенькой готовности к таковой возможной санкции Запада, как отключение русских банков от информационно-коммуникационной системы SWIFT, обеспечивающей проведение трансграничных платежей. То, что Банк (финансово-кредитная организация, производящая разнообразные виды операций с деньгами и ценными бумагами и оказывающая финансовые услуги правительству, юридическим и физическим лицам) РФ называет «российским аналогом» SWIFT, — СПФС (система передачи денежных сообщений) пока не может серьезно рассматриваться настоящей альтернативой.

Русские банки на уровне мыслей прокручивают таковой сценарий, как неожиданная блокировка операций буквально через SWIFT, и пробуют найти решения по быстрому реагированию на такую ситуацию. При этом, в первую очередь, такие решения отыскивают в опыте таких государств, которые уже подвергались полной или частичной блокировке либо же энергично к ней готовятся. Это Иран (Республика Иран (перс), КНДР, Венесуэла.

Общество SWIFT, которое не раз заявляло, что оно «вне политики», тем не мение, заблокировало операции КНДР в начале прошедшего года. Во 1-х, потому, что санкции против Северной Кореи одобрены ООН. Во 2-х, потому, что толика северокорейских банков в операциях SWIFT была весьма незначительной, и отключение не воздействовало сколь-нибудь значительно на функционирование SWIFT. Но экономические санкции (Санкция — элемент правовой нормы, предусматривающий неблагоприятные последствия для лица, нарушившего содержащееся в такой норме правило) пока не привели к тому, что северокорейская экономика была «разорвана в клочья». Она продолжает работать. В том числе за счет того, что КНДР, как подразумевают некоторые специалисты, стала энергично использовать в интернациональных расчетах биткойны и остальные криптовалюты, операции с которыми не видны для «радаров» денежной разведки США.

Более того, выдвигаются догадки, что именно отключение КНДР от SWIFT резко активизировало деятельность данной страны по добыванию криптовалют. Возросли масштабы майнинга криптовалют. Согласно неким источникам, этим занимаются официально сотки (если не тыс) сотрудников муниципальных учреждений державы (Держава — независимое, самостоятельное государство). Вторым источником добывания криптовалют стали хакерские спецатаки. Некоторые такие спецатаки с использованием вирусов ведут к полной парализации работы информационно-коммуникационных систем банков, бирж, компаний. Хакеры обещают передать жертве рецепт «противоядия» в обмен на криптовалюты. Не думаю, что это может стать суровым источником пополнения северокорейской казны криптовалют.

А вот определенная версия прямых похищений денежных средств северокорейскими взломщиками через электро взломы более возможна. Напомню, что в мае прошедшего года имела пространство масштабная кибератака WannaCry, которая затронула более 200 тыс пользователей в 150 странах. Говорилось, что за атакой может стоять связанная с КНДР группа взломщиков. Осенью 2017 года интенсивным хакерским атакам подвергалась южнокорейская биржа криптовалют Coinlink, в декабре — биржа Youbit. Общие суммы похищений последних месяцев прошедшего года (внесистемная единица измерения времени, которая исторически в большинстве культур означала однократный цикл смены сезонов (весна, лето, осень, зима)) не именуются, но по отдельным эпизодам они измеряются многими миллионами баксов США.

Уже удалось установить, что за кибератаками на южнокорейские биржи стоит группа Lazarus. Многие склоняются, что группа имеет северокорейское базирование и находится под патронатом властей державы. Добывание криптовалют перевоплотилось в дело общегосударственной значимости. В последние месяцы посреди специалистов по криптовалютам родилась шуточка, что создатель биткоина Сатоши Накамото (сказочная личность, его никто не лицезрел — В.К.) это на самом деле верховный фаворит КНДР Ким Чен Ын, а биткоин он сделал, чтобы вытеснить бакс и подорвать экономику США.

В свете вообще всего сказанного я убежден, что Северная Корея вправду прибегает к использованию криптовалют для расчетов со своими забугорными партнерами. Но у меня конечно есть сильные сомнения, что данный опыт может оказаться ценным для русских банков и компаний. В 2017 году экспорт продуктов и услуг Русской Федерации составил, по разным оценкам, около 330 млрд долл. (официальных данных за год пока еще нет). А по ввозу эта сумма приблизительно оценивается в 220−230 млрд долл. Суммарный оборот наружной торговли державы за год примерно равен капитализации всех криптовалют в мире на конец прошедшего года. Может быть, для таковой маленькой державы, как КНДР, криптовалюты смогут стать «палочкой-выручалочкой». Но никак — для РФ.

Обратимся сейчас к опыту Ирана. Я уже писал на эту тему не один раз. Поэтому буду краток.

Во 1-х, во внешнеторговом обороте данной страны после отключения ее от SWIFT возросла доля бартерных операций (прямой товарообмен без использования какой-нибудь валюты в качестве средства платежа).

Во 2-х, расширились масштабы использования золота в качестве средства платежа (в особенности в расчетах с Турцией).

В-третьих, стали обширнее привлекаться национальные валюты (такие расчеты не проходили буквально через западные банки, а платежные сообщения направлялись по каналам, альтернативным SWIFT). В частности, Иран стал производить поставки нефти в Китай за юани (выручка в юанях располагалась на счетах китайских банков и использовалась для закупок китайских продуктов).

В-четвертых, энергично использовались фирмы-посредники, кои действовали под чужими флагами, — так именуемые «черные рыцари»; расчеты с «темными рыцарями» проводились буквально через компании, кои находились также вне юрисдикции Ирана (по данной схеме расчеты могли осуществляться в самых различных валютах).

В-пятых, несколько раз в СМИ проскакивала информация о том, что Иран воспользовался платежной системой СУКРЕ (она была сделана в 2009 году Венесуэлой и иными латиноамериканскими странами, входящими в группу АЛБА, а также Эквадором; обозначенные страны условились о создании денежного союза с наднациональной коллективной валютой, получившей заглавие СУКРЕ). Судя по всему, контакты Ирана с СУКРЕ носили скрытый характер, потому никаких подробностей по данной теме нет.

Что касается использования криптовалют в расчетах компаний и банков Ирана с нерезидентами, то, судя по всему, данный способ обхода экономических мер не был задействован (или же употреблялся в очень малозначительных масштабах). Правда, в конце 2017 года в стране ожили дискуссии по поводу объективной возможности широкого использования криптовалют как снутри Ирана, так и в сфере трансграничных платежей. Центробанк Ирана — против. Вобщем, прямого запрета на внедрение биткойна и других криптовалют в иранском законодательстве нет. Предложений о разработке официальной цифровой валюты ни Центробанк, ни правительство Ирана не выдвигали.

По поводу Венесуэлы я также писал. Повторю, что в отличие от Ирана данная латиноамериканская страна взяла точный курс на внедрение криптовалюты. Правда, не биткойна или других частных цифровых валют. С 20 февраля 2018 года, как сообщил президент державы Николас Мадуро, начинается выпуск официальной цифровой валюты, получившей заглавие El Petro. Как произнес президент Мадуро, «ель петро» позволит воскресить национальную экономику и обойти блокаду, которую Вашингтон уже де-факто заявил Каракасу.

Сейчас вернемся к РФ. Отношение к криптовалютам властей державы не однозначно. Кажется, в последние месяцы Центробанк и Минфин более понятно высказываются против легализации биткойна и других личных цифровых валют. Тут я не могу не поддерживать такую позицию. Но она должна быть более энергичной и поочередной.

Одновременно в верхних эшелонах власти идут дискуссии о том, что России нужна своя официальная цифровая валюта. Ей даже дали заглавие: «крипторубль». Министр связи и массовых коммуникаций Николай Никифоров в октябре 2017 года сообщил, что ему поручена реализация спецпроекта «крипторубль». Правда, понятного объяснения того, что такое «крипторубль», министр не дал. Более того, в ноябре он уже предложил отрешиться от понятия «крипторубль», заменив его на термин «цифровой токен». И это верно, поскольку «крипторубль» противоречит Конституции РФ, в коей говорится, что единственной легитимной денежной единицей в стране является рубль, эмитируемый Центробанком (статья 75). Быстрее всего под «цифровым токеном» понимается еще единственный новый денежный инструмент (подобно тому, как в последние десятилетия прошедшего века на мировую арену вышли деривативы, представлявшие новое поколение денежных инструментов).

До сих пор подробностей того, что такое «цифровой токен», для чего он разрабатывается, как им конечно можно будет воспользоваться, министр не открывает. Скорее на эти вопросы обязаны отвечать не Минсвязи, а Центробанк и Минфин. Подозреваю, что Минсвязи разрабатывает только технологическую базу «цифрового токена», в первую очередь, спецтехнологию блокчейн.

Хотелось бы веровать, что разработка «цифрового токена» ведется не ради того, чтоб вооружить денежных спекулянтов еще одним «инвентарем», а для решения таковой острой экономической трудности страны, как противодействие экономическим санкциям Запада. В том числе она является подготовкой к вероятному блокированию SWIFT для русских банков и компаний. В РФ идею использования криптовалюты в критериях экономических мер и угрозы блокирования расчётов буквально через систему SWIFT часто высказывает советник президента по вопросам региональной экономической интеграции Сергей Глазьев. Об этом он, в частности, гласил на совещании в администрации президента по вопросу определения правового статуса криптовалют (разновидность цифровой валюты, создание и контроль за которой базируются на криптографических методах) и их законодательного регулирования 12 декабря 2017 года.

Ещё раз к данной теме Глазьев возвратился 27 января 2018 года. Давая экспресс-интервью в кулуарах World Blockchain and Cryptocurrency Summit, проходившем в Москве, он сообщил: «Мы видим, что банки очутились очень уязвимыми от мер, в том числе русские банки. Степень долларизации мировой экономики так высока, что американцы вправду с помощью собственных санкций смогут блокировать широкие сегменты наружной торговли, и, естественно, это делает новый спрос на криптовалюты. Это беспристрастно так, это касается не только лишь России, это касается всех государств, против коих американцы используют санкции».

Правда, буквально через несколько дней после этого заместитель министра денег Алексей Моисеев сообщил, что его министерство «сдержанно» относится к идее Сергея Глазьева использовать криптовалюты для обхода антироссийских мер: «Это кажется, естественно, заманчивым, но все не так просто напросто, потому что значительное большинство существующих на данный момент, используемых в мире криптовалют уже деанонимизированы. Это кажется так, что они такие анонимные. Они уже совершенно не анонимные, правила KYC (know your customer — В.К.) используются уже и к большинству бирж, кои выдают логины и пароли для торговли криптовалютами. Потому вопрос таковой не очень тривиальный. Мы занимаем сдержанную позицию по этому предложению».

Естественно, замминистра также частично прав. Но только лишь отчасти. Во 1-х, далеко не все биржи, специализирующиеся на криптовалютах, сейчас требуют от членов раскрытия инфо. Во-вторых, нам лучше иметь спец соглашения с теми странами (территория, имеющая политические, физико-географические, культурные или исторические границы, которые могут быть как чётко определенными и зафиксированными, так и размытыми (в таком случае нередко), кои по тем или иным причинам готовы к широкому использованию криптовалют во обоюдных расчетах. Прежде вообще всего, это «товарищи по несчастью» — Иран, Венесуэла, Куба, КНДР, Сирия (державы под санкциями). А также те державы, которые смогут оказаться под санкциями. Посреди таких — Китай, наикрупнейший на сегодняшний денек торговый партнер РФ. Более того, Венесуэла предлагала таковой «цифровой альянс» на основе использования ее криптовалюты — El Petro. Москва пока от такового союза воздержалась.

«Цифровое» партнерство России с иными странами допустимо в разных форматах.

Во 1-х, путем использования обычных криптовалют. Более популярной, как понятно, является биткойн. Думаю, что от такового формата нам лучше воздерживаться. По многим причинам. Хотя бы просто потому, что биткойн тяжело назвать денежными средствами, это инструмент спекулятивной игрушки, его котировки скачут ввысь и вниз. Важно и то обстоятельство, что биткойн — разработка американских спецслужб. И дискуссии о защищенности членов операций с биткойном (как, вобщем, и рядом других личных криптовалют) от «сторонних глаз» меня лично не уверяют.

Во-вторых, путем использования собственных криптовалют, разработанных членами «цифрового» партнерства. Если, скажем, El Petro вправду проявит себя как действенный инструмент преодоления западных блокад, почему бы нам не стать членами «цифрового партнерства» с Венесуэлой? Если станет разработан русский «цифровой токен», почему бы его не предложить нашим торгово-экономическим партнерам? Национальные (официальные) цифровые валюты имеют бесспорные преимущества перед личными криптовалютами типа биткойна. Хотя бы просто потому, что американские спецслужбы не сумеют мониторить операции с такими валютами (национальные, иностранные и международные деньги, как в наличной форме (в виде банкнот, казначейских билетов, монет), так и безналичной (на банковских счетах и в банковских вкладах), являющиеся).

В-третьих, конечно можно «цифру» использовать только как средство для проведения платежей и расчетов в обычных национальных валютах стран-партнеров. В этом случае под «цифрой» я имею в виду спецтехнологию блокчейн. Такая разработка даст вероятность странам-партнерам отрешиться от ставших опасными услуг системы SWIFT.

Смею направить внимание читателей на то, что даже на Западе на систему (множество элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которое образует определённую целостность, единство) SWIFT некие эксперты глядят как на морально старую. И ряд компаний и банков отыскивают способы обходиться без нее. Самый тривиальный и простой путь — переход к децентрализованным расчетным отношениям на базе технологии блокчейн. Нам не стоит конвульсивно держаться за систему SWIFT и ожидать, когда «грянет гром». «Цифра» дает нам вероятность в кратчайшие сроки «эмансипироваться» поначалу от системы SWIFT, а потом и долларовой зависимости. А о разработках по созданию децентрализованных систем платежей и расчетов, проводимых на Западе, конечно есть смысл побеседовать в одной из последующих моих статей.

Обращаю внимание на то, что принятый в начале августа прошедшего года американский указ «О противодействии неприятелям средством санкций» обязует американские спецслужбы мониторить деяния стран-неприятелей (РФ, Иран, КНДР) в части разработки цифровых спецтехнологий для нейтрализации деяния санкций. Так что разработка наших «цифровых» ответов на санкции Запада должна вестись с соблюдением всех нужных мер предосторожности.

Оставить комментарий

Ваш email нигде не будет показан

x

Популярные новости

Россия простила Гвинее-Бисау долг, размер которого составлял свыше $26 млн

Россия простила Гвинее-Бисау большую часть долга – 26,1 миллион долларов. Об этом ...