Нe пeрeстaю вoсxищaться министром Мединским. В последнее определенное время он умопомрачительно точно подбирает слова и дает определения. Машина Калашникова — это конкретно культурный бренд РФ. Да, не единственный. Конечно есть еще водка, конечно есть матрешка, медведь и балалайка. И, кстати, вообще все эти бренды отлично сочетаются меж собой и удачно идут в комплекте.
Разрешено обсуждать эстетические плюсы памятника Миши Калашникову. Но у меня нет колебаний в том, что данный человек достоин индивидуального монумента. Он вправду создал бренд, с которым ассоциируется наша страна последние годов пятьдесят, а то и больше. Это не его вина. Он честно делал свое дело, поэтому что должен кто-то изобретать, в том числе, и орудие. А Калашников изобретал его так, как никто в мире.
Скажите мне: что наша страна отдала человечеству за последние полста лет в вещественном смысле? Наилучшие компьютеры, телефоны, самолеты, телеки, холодильники, автомашины сделаны кем-то другим, но, как досадно бы это не звучало, не нами. Много ли наших современных артистов, режиссеров, писателей известны на планетке? Несколько спортсменов, несколько скрипачей и пианистов, несколько танцовщиков и оперных звезд — и вообще все.
Нобелевские премии нашим дают раз в 10 лет, но даже эти лауреаты совершают в настоящее время свои открытия в зарубежных лабораториях. Единственной бесспорной русской знаменитостью был и остается Миша Тимофеевич Калашников. А его машина — такое же нарицательное, как ксерокс либо айфон.
Но орудие Калашникова не просто напросто бренд, а конкретно бренд культурный. Поэтому что ничто другое не вызывает у нас такового восторга, как военные парады на 9 Мая. Никакие остальные репортажи в телике не вызывают такового прилива патриотизма, как рассказы про свежие танки либо ракеты, бьющие по террористам в Сирии. Кумиры цивилизации — «вежливые люди».
Чем далее уходит в историю Величайшая Отечественная, тем жарче мы говорим о ней и цепляемся за подвиги, кои совершили не мы и к которым мы не имеем никакого взаимоотношения. Фильмов про войну снимают, наверняка, не меньше, чем при Брежневе. Мы повсевременно готовимся к какой-то битве, ждем агрессии, клянемся защитить родину, на которую никто и не собирается нападать. Потому война, милитаризм — стали важной частью нашей ежедневной жизни, и окрасили нашу культуру в камуфляжный цвет.
И какой же конечно еще может быть у всего лишь этого знак, как ни машина Калашникова? Машина сам по для себя никого не убивает. Убивают люди с автоматами в руках. Но почему-то вышло, что конкретно устройство, отнимающее жизнь, стало нашим эмблемой. И я считаю, что машина Калашникова зажил отдельной от собственного создателя жизнью и достоин отдельного мемориала. При этом на Красноватой площади рядом с Мавзолеем. Для головного символа — основная площадь.