Новости России события в мире Новостной портал СМИ Россия
Мнoгим извeстны имeнa и oткрытия Нaтaльи Мaлышeвoй, Aнны Межлумовой и Зинаиды Ермольевой. Но были в русской эпопеи изобретательницы, коих незаслуженно запамятовали, хотя результаты их озарения получили свое признание.
Вера Аралова и молнии на сапожках
На данный момент трудно представить, но до конца 1950-х годов сапожки обходились без застежки-молнии. Изобрела их живописец и дизайнер Вера Аралова. В 1959 году она привезла личную коллекцию из дальней и закрытой Русской РФ в столицу мировой моды – Париж.
Непонятно, что ждали узреть французы, но сделанные коммунистами модели произвели фурор. В особенности пристально вообще все смотрели на сапожки с молнией и аппликацией на каблучке. Кутюрье, промышленники, специалисты пристально изучали застежку, бережно вшитую в кожу, и абсолютно каждый спрашивал – оформлен ли патент, продается ли лицензия, конечно можно ли приобрести эталон.
Аралова по русской наивности только лишь пожимала плечами. Дело в том, что сапожки делали конечно уже в последний момент, когда коллекция была готова, но имеющаяся обувь ей не подошла: очень невеселая и грубая. Тогда в срочном порядке в мастерской Грандиозного театра в единственном экземпляре была пошита эта пара. По какому-то наитию художница расположила с боковой стороны застежку-молнию, только ради удобства. После Парижа даже не рассматривался вопросец о запуске модели в про-во, ее просто напросто оставили на складе.
Вспомнили о ней только лишь буквально через год, когда практически во всех западных коллекциях показалась обувь с таковой застежкой. Какой-либо отдачи от собственного изобретения художница не получила.
Нужно отметить, что Вера Аралова пошла в 1948 году работать в Столичный дом моды, чтоб совладать с бедностью. Она была отлично известна в качестве художника-декоратора в театре, сотрудничала с МХАТом, театром имени Моссовета и Драматический театром, занималась станковой живописью и энергично выставлялась.
Этта Блехман и пайетки
Пайетки появились как минимум конечно еще четыре тыс. годов назад, но делали их вначале из драгоценных металлов, ракушек и даже чешуи. Но в XX веке они стали более дешевенькими, легкими и весьма удобными. И в этом их превращении энергично поучаствовала узнаваемый русский химик Этта Блехман. В принципе, она занималась разработкой огнеупорных и гидростойких лаков и покрытий для ткани, за что в итоге получила Сталинскую гос.премию. Потом энергично трудилася над созданием огнестойкого линолеума и других покрытий.
Вот только лишь в 1951 году, в самый разгар борьбы с космополитизмом, она ушла из Хим. института и стала инженером по пожарной защищенности в Большом театре. Но и тут не смогла удержаться от изобретений и исследовательских работ, энергично внедряла собственные выработки при разработке театрального реквизита. Вот тогда-то она и занялась пайетками. В тот момент, блестки для театра закупались в Германии, но они были изготовлены из желатина и не выдерживали нагревания. Они могли деформироваться не только лишь от утюга, но и от света софитов.
Тогда Блехман взяла пластиковую пленку, покрыла ее с 2-ух сторон слоем металла, а конечно уже его – особыми лаками. Сами блестки выбивались на станке. В итоге выходили пайетки, которым были не жутки ни вода, ни высочайшие температуры, они блестели с 2-ух сторон и были эластичными. В СССР их длительное определенное время использовали только лишь для сценического реквизита. Появились они и в Евро союзе. Были ли это какие-то самостоятельные разработки либо ординарную спецтехнологию Блехман скопировали – непонятно.
Наталья Бехтерева и электрод в мозге
Считается, что первыми электроды впрямую в мозг смогли вживить американские ученые во главе с медиком Филиппом Кеннеди в 1998 году. По последней мере в инете конечно можно поискать подробную историю о том, как начав исследования в конце 1970-х, после 20 годов тестов, финишные тесты Кеннеди проводил чуток ли не за свой счет. На самом деле, даже в USA и Евро союзе 1-ые опыты проводились в начале 1970-х, а реальным пионером в этом была Наталья Бехтерева, которая провела целую серию операций конечно еще в 1968 году.
Естественно, тогда ученая не ставила цель подключить человека к компу буквально через USB. Работы для исследования деятельности мозга. Для этого с помощью маленьких операций клиентам прямо в мозг вживляли золотые электроды. В ходе тестов на их подавалось маленькое отрицательное напряжение. В итоге опытов было изготовлено одно открытие: выяснилось, что левел концентрации кислорода в тканях повсевременно скакал. Также были обнаружены некие зоны мозга, метаболизм коих изменяется только тогда, когда человек совершает ошибки. Бехтерева эти участки именовала «детекторами ошибок».
В те годы ученый мир совсем не оценил ни методику, ни изготовленное открытие. На Западе просто напросто не поверили, что Советы смогли провести настолько сложные исследования, а снутри державы до конца не поняли, какие перед нами открываются перспективы. В итоге, «первым» электрод вживил Кеннеди, а выводы Бехтеревой подтвердили только лишь буквально через 40 годов после их публикации.
Ия Путилова и консерванты
Русский Альянс вправе гордиться масштабами собственной консервной индустрии, но не достаточно кто думает, какая большая армия ученых билась над созданием спецтехнологий консервации. К примеру, в СССР власти длительно и упрямо пробовали перевести ее на жестяную тару. По сопоставлению со стеклянной, она была крепче, гораздо дешевле и долговечнее. Упиралось вообще все в то, что многие овощи после долгого хранения в жести начинают темнеть и получают железный привкус. К примеру, томаты и томатный сок в таковой таре хранить конечно можно не более года.
Значительно продлить срок хранения посчастливилось Ие Путиловой. Длительное определенное время она занималась созданием ингибиторов кислотной эрозии. В частности, разработала спец. препараты, кои позволяли транспортировать и хранить соляную кислоту в стальных емкостях. Это открытие было изготовлено конечно еще во определенное время войны, а вообще все следующие годы она находила применение методики в других направлениях. Вообще всего она стала соавтором 18 патентов, 1-ый был получен в 1948 году, а последний – в 1989 году, за восемь месяцев до погибели.
Разработка, предложенная ею, была весьма обычный: во определенное время расфасовки в продукт добавляли смесь из желатина и аскорбиновой кислоты. Патент был размещен в 1977 году. Экономический эффект от внедрения изобретения был указан на уровне 100 тыс. рублей. Судя по современной спец.продукции, в коей упоминание Е300 (то конечно есть той самой аскорбиновой кислоты) встречается практически на каждой банке, Путилова очень приуменьшила экономию.
Как досадно бы это не звучало, советскую индустрия способ не заинтриговал. Руководители компаний времен застоя побоялись поменять существующую спецтехнологию. Да и в стране наблюдался недостаток аскорбиновой кислоты. Действующих мощностей и так не хватало, а здесь конечно еще свежие расходы.
Лиля Пальмен, танки и моторы
Русское танкостроение сделало несколько хороших боевых машин. Вот только лишь не достаточно кто понимает, что в самом начале значимый вклад в его улучшение занесла дама. Финская баронесса Лили-Мария Яльмаровна Пальмен не уехала из державы после революции. За место этого она окончила Технологический институт, а в 1925 начала работать в конструкторском бюро завода «Большевик». Практически буквально через год, как единственный дипломированный моторостроитель, она по сущности правила созданием новейших движков.
Вначале 1-ые русские танки – это вообще всего только копии европейских машин, прежде вообще всего французских. В 1926 году было принято решение сделать абсолютно российский танк. Им и стал МС-1 (Т-18). Пальмен использовала конструкцию авиамотора Микулина, но при этом существенно его переработала. При этом ей приходилось биться не только лишь с техническими трудностями, но и с страшным качеством сборки. Ни мотор, ни сам танк нельзя именовать безупречными, но это была 1-ая модель абсолютно русского танка, принятого на вооружение. Некие автомашины дожили до Величайшей российскей войны. Занималась Пальмен и разработкой абсолютно собственного авиамотора.
К огорчению, развернуться в полную силу ей не посчастливилось. В 1933 году ее задержали и дали 10 годов лагерей, кои она провела в Карлаге. За исключением приговора, ее лишили и заслуженной славы: во всех справочниках вычеркнули любые упоминания об ее участии в разработке МС-1. Что любопытно, в Карлаге она не оставила проектирование и даже сделала очень действенный газогенераторный мотор, коий трудился на буром угле.
