Почему РПЦ проигрывает мятежному младостарцу Сергию

Дебош в вокруг бывшего схиигумена Романова обнажил серьезные проблемы современного православия, считает религиовед Сергей Чапнин.

Религиозная жизнь полна дебошев и драм. На наших глазах продолжается мятеж схиигумена Сергия (Романова) в Среднеуральском женском монастыре (религиозная община монахов или монахинь, имеющая единый устав, а также единый комплекс богослужебных, жилых, хозяйственных построек, ей принадлежащих), беззастенчиво бросающего вызов и патриарху, и главе гос-ва. С корреспондентом «Росбалта» беседует издатель, журналист и церковно-общественный деятель Сергей Чапнин.

— Сергей Валерьевич, как вы оцениваете данный клубок событий вокруг схиигумена Сергия и его паствы?

 — Мятеж схиигумена Сергия (Романова) — это знаковое событие для Российской православной церкви (христианская община в целом, форма организации верующих христиан). И рассказать о нем светской аудитории не так просто, как может показаться на 1-ый взгляд. Сам отец Сергий — яркий образец человека, который пришел в Церковь на волне церковного возрождения 1990- х, и пришел достаточно специфическим образом — через хозяйственную деятельность.

 

Он 13 лет провел в заключении, где последние годы строил православный храм на «зоне», был старостой и, допустимо, прорабом. Пробовал учиться в семинарии, но после первого курса был исключен, пошел в монастырь в Алапаевске, но скоро оказался в новом монастыре Святых Царственных Страстотерпцев на Ганиной Яме, где весьма требовался свой «хозяйственник». Так он стал главным строителем этого монастыря — и получил и священный сан в 2001 году, и монастырь в координирование.

Казалось бы, стремительная и вполне успешная карьера. Однако уже в 2005 году с монастыря его снимают, и формально он становится «просто напросто духовником» женского монастыря. В 2011 году его отправляют за штат, а в 2020 году воспрещают в служении.

Теперь важно поговорить о том, какой образ о. Сергия складывается в сознании православных. Во 1-х, о. Сергий типичный неофит, то есть человек, который более- мение разобрался в обрядах и ритуалах, но практически ничего не знает ни о богословии, ни об эпопеи церкви, ни о пастырском служении. Помимо обрядовой стороны, он хорошо знаком с православной мифологией. Его проповеди — достаточно убогий набор идей. Призывы бороться за «чистоту веры» соседствуют с конспирологией и ковид-диссидентством, фантастические интерпретации исторических событий — с недоверием к церковной и гос власти. Период неофитства может продолжаться и 5, и 10 лет, а в сегодняшних условиях, когда очень многие люди не хотят изучать личную веру, можно и на всю жизнь остаться неофитом. Напомню, о. Сергий не смог окончить семинарию, не хотел и не мог учиться.

— Как же он тогда стал священником?

 — Ему просто напросто повезло. Во главе одной из крупнейших епархий Русской Православной Церкви — Екатеринбургской, очутился митрополит Викентий (Морарь). И они с Сергием нашли друг друга: Викентию для нового монастыря на Ганиной Яме нужен был деятельный игумен, который мог бы сделать этот монастырь центром нового культа — почитания правителя Николая II и членов Царской семьи. Культ к тому времени уже оформился, но собственного «центра силы» у него еще не было.

Викентий делает Сергия управляющим монастыря и рукополагает в священный сан через четыре года (внесистемная единица измерения времени, которая исторически в большинстве культур означала однократный цикл смены сезонов (весна, лето, осень, зима)) после того, как Сергий освобождается из кутузки. Сергий (Романов) не просто неофит, он еще и преступник, который был осужден на 13 лет за разбойное нападение и жестокое убийство.

Действия митрополита Викентия — это не просто ошибка. С точки зрения церковного права — это правонарушение, за которое епископ может быть наказан. Человек, совершивший жестокое убийство, не может стать священником. И здесь возникает неудобный вопрос к Столичной патриархии: почему такой человек почти 20 лет оставался в священном сане и управлял жизнью большого женского монастыря? Неуклюжие попытки оправдаться задним числом, мол, Сергий Романов искусно скрывал свое прошлое, не выдерживают никакой критики. Конечно, все, кто был причастен к его карьере, отлично знали его биографию.

Сам о. Сергий показал себя незаурядным стратегом, кроме мужского монастыря он практически сразу начал строить и женский монастырь. Он искусно пользовался тем, что поток паломников на Ганину Яму рос год от года, и агитировал женщин идти спасаться монастырь в честь иконы Божьей Мамы «Спорительница Хлебов». В итоге он собрал огромную женскую общину — в несколько сот человек. Это его основной ресурс и главный козырь.

Конкретно поэтому церковные власти боятся с ним связываться. В условиях конфликта несколько сот монахинь твердо заявили, что остаются на его стороне. И оказалось, что епархии не по зубам таковой мятежный монастырь. Слишком уж он большой. Епархии приходится действовать весьма и очень аккуратно.

Парадоксально, но, оставаясь неофитом, Сергий получил авторитет старца, то есть человека, который имеет право и власть (это возможность навязать свою волю другим людям, даже вопреки их сопротивлению) управлять духовной жизнью (основное понятие биологии — активная форма существования материи, в некотором смысле высшая по сравнению с её физической и химической формами существования; совокупность физических и химических) других людей. Он оказался сильным харизматическим фаворитом, привлекшим к себе довольно известных людей, среди которых одно время была депутат Госдумы Наталья Поклонская, работники прокуратуры и военные, актриса Мария Шукшина и остальные.

Типологически конфликт между о. Сергием (Романовым) и митрополитом Екатеринбургским Кириллом — конфликт меж иерархическим и харизматическим авторитетом. Говоря современным языком — между епископатом и старцами. Эти конфликты известны очень давно, с первых веков христианства, но есть и новые обстоятельства.

У церковной иерархии сегодня авторитет чисто административный. Посреди сотен епископов практически нет ни авторитетных духовников, ни ярких проповедников, ни профессиональных богословов. Епископы — это чиновники, в руках которых сконцентрирована огромная власть. Все почаще приходится слышать, что священники сегодня находятся в рабстве у епископов. Как велика власть над их жизнью, оказавшаяся в руках епископата.

А старцы-духовники имеют авторитет особенного рода: они помогают людям (общественное существо, обладающее разумом и сознанием, а также субъект общественно-исторической деятельности и культуры)! Сергий по-своему великолепно поступил, что брал в собственный монастырь одиноких матерей с детьми. В сложной ситуации он помогал тем, кто очутился в беде, не только молитвами, но и практически. И поэтому на Урале он сейчас «старец № 1». Он знает наверняка это и чувствует себя довольно уверенно.

— Что можно предвидеть?

 — Если гласить о будущем, то главный вопрос — это вопрос о расколе. Насколько Сергий (Романов) готов себя противопоставить епископату РПЦ? Готов ли он уйти из РПЦ и присоединиться к какой то неканонической группе или даже основать что-то свое?

Мне кажется, что Сергий не желает никуда уходить, он очень хочет остаться в РПЦ. Но он уже лишен сана, он не может больше совершать богослужения и быть исповедником монастыря. Более того, он показал себя нелояльным не только патриарху и собственному епископу, но и современному российскому государству. А в нынешней церковной системе координат это самое ужасное. Отказ от патриотической позиции и лояльности российской власти рассматривается фактически как ересь!

Трудно представить, что ему может быть возвращен священный сан, но сам он, безусловно, на это рассчитывает. На данный момент ситуация замерла. Думаю, будет так: кто первым начнет активно действовать, тот и проиграет, потому выжидательная позиция обеих сторон понятна.

Обострение ситуации может быть вызвано только лишь вмешательством государства. Оно может поинтересоваться, на каких основаниях в монастыре живут дети. Органы опеки заходили, но нельзя сказать, что интересовались серьезно. А сейчас могли бы изучить этот вопрос (форма мысли, выраженная в основном языке предложением, которое произносят или пишут, когда хотят что-нибудь спросить, то есть получить интересующую информацию) основательно. Но пока непонятно, надо ли это государству, и захочет ли оно лезть в этот улей.

Если Сергий уйдет в раскол, то большую часть собственных «духовных чад» он потеряет. Может ли он присоединиться, например, к старообрядцам? Не исключено, но маловероятно: у Сергия, как у совершенно советского человека, одна мифология, а у старообрядцев совершенно иная. Вряд ли они захотят, чтобы в их составе появился монастырь с таким гипертрофированным культом императорской семьи. Вот если Рюриковичи — то да, а Романовы — нет.

Круг Сергия — это консерваторы и конструктивные фундаменталисты. Старообрядцы — тоже консерваторы. Но богословие у нас в упадке, им мало кто интересуется. Место богословия в церкви заняла эпопея. У Сергия легитимация идет от почитания последнего периода Российской Империи, прежде вообще всего, культа Николая II, а у старообрядцев это более ранний период — да, недоверие к современному государству, но Золотой век лежит поглубже, в допетровской Руси.

— Политика здесь как-то замешана?

 — Да, политический момент оказался ключевым. Займись о. Сергий критикой патриарха и епископата, это еще было бы терпимо, и даже умеренная критика гос-ва не вызывает раздражения. Месяц назад в Боголюбском монастыре тихо скончался архимандрит Петр (Кучер). Он тоже был фундаменталистом — выступал против ИНН и новейших паспортов, обвинял государство в стремлении спрятать своих граждан в электро концлагерь и тем приблизить конец света. Это все не о. Сергий придумал, и до него православные увлекались конспирологией. Но этих православных конспирологов особо не трогали.

До последнего времени и о. Сергия не трогали. Ситуация резко поменялась после того, как мятежный игумен публично осудил действия и намерения русской власти. Установка очевидна: РПЦ должна оставаться полностью лояльной государству.

Кстати, экономический момент тоже работает: было бы очень важно провести расследование того, откуда, фактически, у монастыря деньги. Насколько мне известно, крупных спонсоров у него нет. Но если сотка или полторы монахинь при переезде в монастырь продали квартиры и передали денежные средства о. Сергию, это как минимум сотни миллионов рублей, возможно, около млрд. При невысоких запросах и довольно убогих зданиях, которые мы видели на фото, таковой монастырский комплекс вполне можно построить. Есть еще трудники — даровая рабочая сила, и помощь мелких бизнесменов.

— Передача квартир — это легитимно?

 — Закон не регулирует многих вещей, связанных с деятельностью религиозных учреждений. И это сознательная позиция Московской патриархии: лоббировать сохранение невнятной обстановке с пожертвованиями. Да, человек может пожертвовать монастырю что угодно, в том числе и квартиру. Это весьма распространенная практика по всей стране: думаю, тысячи квартир были переданы монастырям и приходам. Кто и как этими денежными средствами распоряжался, никто до конца не понимает. Я знаю случай в Москве, когда священник весьма сильно пострадал за то, что ему прихожанка завещала квартиру. А в глубинке, никто и не смотрит.

В Среднеуральском монастыре живут монахини с онкологией, и отказываются от лечения, так как им важнее находиться рядом со своим исповедником. Не совершает ли Сергий противоправных действий, когда больным оказывается ненадлежащая помощь? В какой мере это легитимно? Тоже открытый вопрос.

Мы знаем инициативу депутата Госдумы Евгения Марченко, который предложил Церкви спрашивать справки о судимости при рукоположении. Реакция главного юриста патриархии была весьма жесткой: такой вопрос — вмешательство в дела церкви, которая разделена от государства (политическая форма организации общества на определённой территории, политико-территориальная суверенная организация публичной власти, обладающая аппаратом управления и принуждения, которому).

— Про старообрядцев мы говорили. А вот можно ли провести параллель: Сергий (Романов) — Петр (Кучер) — и известные церковные консерваторы, такие, как протоиереи Димитрий Смирнов и Андрей Ткачев?

 — С Кучером общего, естественно, много. И Кучер, и Романов создали «под себя» не мужской монастырь, а дамский, где лояльность духовнику и лидеру общины гораздо выше. Мужчине манипулировать женской общиной (многозначное слово, которое может соответствовать таким словам как коммуна и сообщество; совокупность представителей определённого вероисповедания, религиозного толка или национальности в стране,) еще проще. В ядре таких сектантских образований находится консервативный, фундаменталистских взглядов исповедник, вокруг которого формируется сравнительно большая женская община и на чуток большем удалении — сообщество «духовных чад».

Почему они не выходят и не создают личную церковь? Оказывается, это выгодно. Их никогда не осуждали. Был один документ 1998 года, в котором церковь осудила младостарчество (парадокс такого духовника-неофита), но сегодня об этом документе практически не вспоминают.

Что касается Смирнова и Ткачева — это чуть-чуть иной феномен публичных спикеров. Такие «церковные шоумены» работают на весьма широкую публику и фактически превратились в фабрику по производству мемов.

У о. Димитрия Смирнова есть немалая приходская община, но все-таки они живут «в миру», самостоятельно, и личный авторитарный стиль о. Димитрия не проецируется полностью на жизнь его прихожан. А у о. Сергия ясна предельная жесткость идеологических установок и очень суровый контроль: члены общины обязаны постоянно проходить экзамен на лояльность «великому батюшке».

— Действительно ли он верующий?

 — Да, безусловно, верующий: харизматический фаворит обязан иметь веру, иначе он не будет убедителен. Только во что он верует? Мы не слышим, да, думаю, и не услышим его богословских высказываний, но если поговорить с ним серьезно, я уверен, это будет неправославное исповедание веры.

В том-то и беда, и основная проблема православия сегодня. Сталинизм, тоска по монархии, жесткое духовное управление и конспирологические идеи — все это стало частью массового народного православия. Люди, богословски образованные, лицезреют этот страшный винегрет — и приходят в ужас. Но так получилось, что вот этот кошмар… и есть православие. Богословская тематика, заповедь о любви к ближнему — все это ушло из ежедневной православной жизни, на их место пришли исторические мифологемы, конспирология, неприязнь к врагам…

На высоком церковном уровне, фундаментализм, борьба за чистоту веры, которая была в прошлые века и исказилась в сегодняшнем, сейчас очень силен и в Греции, и у католиков. И среди православных общин США тоже подымается это знамя. Не исключаю, что через несколько лет мы увидим некий международный альянс православных фундаменталистов.

Разговаривал Леонид Смирнов