Жизнь без денег

Карантин и самоизоляция осторожно вывели на повестку не самую легкую для государственных стереотипов тему. А именно — деньги (собирательное название древнерусских серебряных монет, чеканившихся начиная со второй половины XIV века в Москве, Новгороде, Рязани, Твери и других центрах монетной чеканки (синонимы — «куны»,).

В политике с этим всегда было тяжело. Для левых деньги выступали досадной помехой для раздела общего пирога поровну. Или хотя бы по справедливости. Гос чиновники копили деньги в фондах с красивыми названиями на черный день. Поначалу все думали, что в смысле на случай обстоятельств непреодолимой силы. Теперь оказалось, в буквальном смысле — чтобы данный черный день кому-нибудь причинить. Например, превратить американский сланец в неликвид, а если повезет — то и весь мир в ядерный пепел.

Литература-театр-кинематограф бились над веко-вечным вопросом, что портит человека больше — избыток денег или их отсутствие.

Сейчас все потихоньку начинают признавать: без денег определенно хуже. Оставшись без них, гастарбайтеры щемят прохожих, автомобилисты устраивают онлайн-митинги, коучи, бизнес-тренеры и специалисты по волатильности нефтяных рынков возвращаются в родные села и малые города.

То ли дело во время утраченной прелестной эпохи. Гастарбайтеры здоровались (поначалу даже — первыми, заискивающе и не получая ответа), развивалась благотворительность и прочее волонтерство, обратная сторона жизни постепенно переставала бросаться в глаза ненаблюдательным прохожим. Даже основная национальная скрепа — дачные заборы — у среднего и upper-классов потихоньку становились ниже.

Выходит, жизнь с денежными средствами (весьма невеликими по масштабам золотого миллиарда — но довольно серьезными в очах остальных семи) все же была лучше, а люди — добрее.

Даже не знаю, каким в политическом диапазоне считать этот тезис — левым или правым.