Эффективное упрощение

Ни для кого не является секретом та “военная потаенна”, что ракету морского базирования “Булава” делают и все никак не могут сделать вот уже 20 лет. И тогда же, 20 лет назад, рабочим военно-промышленного комплекса и в страшном сне не могло присниться, что ВПК с 2011 по 2018 год будет возглавлять выходец из Комитета молодежных учреждений СССР, а директором космического научно-производственного центра имени Хруничева назначат человека, защитившего докторскую диссертацию по вопросам ипотеки.

В 2015 году гендиректором Петербургского института ядерной физики назначили человека, который с 1993 по 2008 год занимался в Петербурге операциями на рынке ценных бумаг, был гендиректором (директор (англ) табачной фабрики и директором крупной типографии, а затем защитил диссертацию и стал в институте МЧС доктором кафедры пожарной безопасности зданий и автоматизированных систем пожаротушения. На данный момент он — директор Национального исследовательского центра “Курчатовский институт”.

Советским Союзом правили не очень грамотные люди (общественное существо, обладающее разумом и сознанием, а также субъект общественно-исторической деятельности и культуры). Однако они осознавали и твердо проводили линию совершенствования образования и науки. Как следствие, в СССР практиковалось особое отношение к экспертам. Да, на самый верх попадали партийные персонажи, о которых слагались анекдоты. И в то же время в отраслевые отделы ЦК брали людей, прошедших все производственные ступени. Мастер цеха, начальник участка, начальник цеха, начальник производства, главный инженер (специалист с высшим техническим образованием, осуществляющий инженерную деятельность), гендиректор завода. Практически на всех уровнях были сведущие, компетентные люди. Самое же главное — за пределами партийной номенклатуры были инженеры и техники, младшие научные служащие, специалисты среднего звена, знающие дело досконально. Мало того, конкретно из них в итоге сформировалась критическая масса самостоятельно мыслящих людей, не подверженных воздействию коммунистической идеологии.

При этом принципиально отметить, что вовсе не коммунисты начали модернизацию СССР – ее начала еще в Русской Империи царская власть. Индустриальную революцию в империи обеспечили банкиры и промышленники. Вспомним возникновение электричества, телефона, телеграфа, трамвая, шахты и металлургические комбинаты. Стальные дороги, в том числе и грандиозный Транссиб. Нынче о модернизации речи нет. Это слово лишь в один прекрасный момент, в пору своего фиктивного президентства, произнес путинский миньон Медведев. Никаких дел за этим не последовало.

Для модернизации нужны профессионалы. Но они неудобны. Вещать о “духовных скрепах” и делать на этом личную карьеру может любой троечник-чекист. Кстати, само слово говорит о проф уровне авторов новой идеологемы, о их сложных отношениях с русским языком. Во всех толковых словарях “скрепа” — это “приспособление”.

Когда-то во всех городках страны работали заводы, НИИ и КБ, на инженеров и младших научных сотрудников смотрели с почтением, хотели быть, как они – умными и начитанными. Сейчас этой прослойки нет. Одни навечно ушли из науки, другие подались на жительство за границу — утечка умов из РФ не прекращается, а только лишь усиливается. Специалистов заменили многочисленные граждане с купленными “дипломами”, так что уже и не отыщешь чиновника без “ученой степени” или “корочек” об окончании курсов при Академии ФСБ. Учащихся ВУЗов теперь проверяют на “протестный потенциала” и “экстремизм” — вместо оценки топ-уровня знаний.

Очевидно, что для авторов проверок студенчества на лояльность их собственная студенческая молодость не была ни светлой, ни прекрасной. И сейчас, получив власть и простор, они как будто соревнуются между собой: кто предложит наиболее идиотский закон. Фактически чем мракобеснее твоя деятельность — тем успешней карьера. Чекистско-чиновничий бунт против трудности мира и носителей этой сложности очень точно характеризует российская поговорка “простота хуже воровства”. Которая имела, да и сегодня имеет совершенно другой смысл, нежели принято считать. В те времена, когда она появилась, слово “воровство” означало вовсе не нынешнюю “кражу”. Тогда “воровством” называли жестокое убийство.