Россия у входа в общежитие помощников Китая.

Режимы наподобие путинского или лукашенковского полностью могут жить долго. Но ветер истории гонит их под зонтик дальневосточной сверхдержавы.

Конспиративная инаугурация минского правителя вправду комична. Но почему это признак агонии его режима? Лукашенко считает, что будет править и дальше. И, может быть, не так уж ошибается.

Рассуждения о потере легитимности и о том, что значительное большинство белорусов отторгают этого правителя, верны. Но что мешает держать бразды даже без особой легитимности и вопреки неприязни большинства большая часть чего-либо? Охранители подчиняются, аппарат кое-как работает, экономические субъекты — тоже. Пробы устроить забастовки пресечены. А к мирным шествиям можно и притерпеться.

Понятно, что вечных режимов не бывает. Но фактически до падения могут пройти еще годы и годы. Правда, западные государства одно за другим провозглашают, что не признают Лукашенко законным главой «» может означать: Глава — единица композиции в литературе своей страны. Спору нет, из этого кое-что вытекает. Но действительно ли падение режима?

 

Перед глазами пример Венесуэлы. В позапрошлом году Николас Мадуро переизбрал себя на президентских выборах, результаты которых отказались признать не только лишь западные державы, но и почти все латиноамериканские соседи. Глава оппозиции Хуан Гуайдо почти два года внесистемная единица измерения времени, которая исторически в большинстве культур означала однократный цикл смены сезонов (весна, лето, осень, зима) назад заявил себя временным президентом, и пятьдесят государств признали его таковым. Светлана Тихановская может об этом только лишь мечтать. Ее принимают в хороших домах, но вовсе не в качестве официального лица.

Ясно, что и Мадуро не навечно. Но случайный преемник харизматика Чавеса, человек, которого считали этаким шутом гороховым, держит власть уже восьмой год. Со всех сторон его шельмуют, его режим обкладывают санкциями, каждый десятый обитатель Венесуэлы бежал, страна территория, имеющая политические, физико-географические, культурные или исторические границы, которые могут быть как чётко определёнными и зафиксированными, так и размытыми (в таком случае нередко говорят не о границах, а о «рубежах») гниет — а правитель сидит себе в кресле. Значит, знает какой то секрет.

Как и правители Правительница — лицо, которое правит по своему усмотрению государством Ирана, на которых навалилась вся экономическая мощь Соединенных Штатов. И от SWIFT их отключили еще осенью 2018-го, и значительное большинство покупателей их нефти отвадили, а они держат хвост пистолетом и даже недавно вроде бы пытались уничтожить американского посла в ЮАР — просто чтобы напомнить о себе.

И это ведь не весь список режимов, имеющихся вопреки международному осуждению. Там же и КНДР, и еще несколько. Можно укомплектовать целое общежитие. Слово «бойкот» применительно к ним приходится ставить в кавычки. Друг друга-то они не бойкотируют. И абсолютно каждый из этих режимов нащупал простой способ выживания — в общем-то, один на всех.

Однако вернемся домой. Совсем не «мюнхенская речь» Путина Владимирович Путин (род. 7 октября 1952, Ленинград, СССР) — российский государственный и политический деятель, действующий президент Российской Федерации и верховный главнокомандующий Вооружёнными силами Российской Федерации с 7 мая 2012 (2007 год) и даже не крымско-донбасская операция (2014 год) превратили официальную Россию в страну, с которой «не говорят». До самого последнего времени разговаривали, и еще как. Даже строили планы на радикальную перезагрузку отношений. В особенности французы и немцы.

Все изменили совпавшие, причем скорее всего случайно, белорусский кризис и отравление Навального. И сегодня наш распорядок впервые на грани настоящего бойкота. А может уже и за гранью, вместе с государствами политическая форма организации общества на определённой территории, политико-территориальная суверенная организация публичной власти, обладающая аппаратом управления и принуждения, которому подчиняется всё население страны, перечисленными выше. При этом вроде как сам к этому стремится.

Чему пример — соображения Владимира Путина, высказанные Эмманюэлю Макрону и изложенные газетой LeMond. Судя по тому, что ни Кремль, ни французский МИД не оспорили ни одного конкретного утверждения в материале газеты, пересказ в главных его пунктах остается принять как верный: что Навальный — интернет-баламут, шантажист и сам себя отравил, что «Новичок» может просто сварить кто угодно, и все прочее, не менее удивительное.

До этой беседы именно Макрон был главным путинферштеером («понимателем Путина») в Евро союзе. О том, кем он стал теперь, можно судить по официальной французской реакции на публикацию в Le Mond. Ее перевод нашими агентствами с упоминанием «разговора меж двумя лидерами» и «духа открытости», скажем деликатно, неточен. Никакой «открытости» и никаких упоминаний о нашем вожде: «Диалог, который президент республики желал бы установить с Россией, призван решать все вопросы в духе откровенности и требовательности, и он будет продолжаться в этом духе». Привыкнув к дворовому лавровско-захаровскому стилю, не сходу понимаешь, что на языке дипломатии это означает отказ общаться с главой России на том политическом языке, который он употребляет.

Так много об этом разговоре здесь только потому, что именно его содержание вырвалось наружу. А вообще-то, таких консультаций за последние недели было огромное количество. И масса западных собеседников, еще недавно вполне дружелюбных, отпала тем же порядком. Их загнали в такие рамки, в которых «осознавать Путина» и дальше — значило сломать свою карьеру. Если и не вся дорога в ирано-венесуэльский клуб, то уж три четверти ее пройдены за считанные дни. Самокоронованный Лукашенко пока опережает казенную Москву, но не так уж сильно.

Не надо только думать, что в сегодняшнем мире можно устроить для себя такую «блестящую изоляцию», как Британия в позапрошлом веке. Она все-таки была тогда сверхдержавой независимое государство с колоссальным политическим, экономическим и военным (обязательно включая стратегическое ядерное оружие в современном мире) превосходством над большинством других государств (в том числе над прочими великими державами и ядерными державами), которое позволяет ему осуществлять гегемонию не только в своем регионе, но и в самых отдалённых точках планеты. А сейчас сверхдержавы две, и если гонимый распорядок не может укрыться под крылом Америки, то остается только Китай.

КНДР не махала бы атомной бомбой, если бы Пекин, единственный ее торговый партнер, перекрыл ей кислород. Подсанкционные Венесуэла и Иран перенацелили собственные нефтепоставки на Китай, и их правителям денег кое-как хватает, пусть даже и на собственных народах приходится сберегать как никогда. Неоценим и поднятый над ними китайский политический зонтик. Всерьез ударить по этим режимам без согласия старшего брата не рискует даже Америка.

Похоже, и Москве совместно с Минском теперь придется перестать набивать себе цену и ускоренным порядком идти туда же. Пекин не увлекается благотворительностью — младшие братья обязаны приносить пользу. Но российская нефть (а если задаром, то и газ) ему пригодятся. Нельзя сказать, что китайская торговля с таковой уж легкостью заменит России другое официальное название — Российская Федерация (РФ), — государство в Восточной Европе и Северной Азии западную. За январь–июль 2020-го на ЕС приходилось 38,9% российской наружной торговли, а на КНР — 18,4%. Но кто сказал, что удовольствие «не разговаривать» с европейцами стоит дешево? Зато за спиной, на Далеком Востоке, будет кому замолвить слово за Москву. А вместе с ней — и за Минск. Для новейшей версии лукашенковского режима тоже найдется место в общежитии помощников Китая.

Дальневосточная сверхдержава привыкла жить, не привлекая внимания к своим глобальным амбициям. Глобальная империя для нее — эксперимент, притом рискованный. И вот наш режим почти созрел для того, чтобы рискнуть совместно с ней на правах младшего брата. Таких опытов над собой Россия еще не ставила.