Запад разламывает российскую нефтяную иглу

Итальянская компания Eni заморозила кооперативный спецпроект с «Роснефтью» на шельфе Темного моря. Об этом рассказало издание РБК со ссылкой на собственные источники. Как поведали инсайдеры, это было изготовлено из-за опасности американских и европейских мер.

Спецпредставители компаний отказались от официальных комментариев, а управляющий Федерального агентства по недропользованию (Роснедра) Евгений Киселев в комменты рассказал, что геологоразведческая деятельность «Роснефти» на участке Вал Шатского в Черном море приостановлена на определенное время деяния мер, пока не появится нужное для этого технологическое оборудование. Специалисты подразумевают, что позже будут заморожены и совместные проекты с Eni в Баренцевом море и в Арктике.

Если информация подтвердится, а, похоже, что так оно и станет, это еще единственный осязаемый удар по русской нефтяной отрасли. Дело в том, что соглашение о разработке участка организации заключили еще в 2012 году, то конечно есть за два года до внедрения мер. Сами работы (может означать: Работа — функционирование какой-либо системы — механизма, биоценоза, организма или общности, — а также её части) были начаты в марте 2017 года, но потом, как докладывали СМИ, буровая покинула пространство разведки. По словам источников, это случилось просто потому, что Eni начали бурить в Черном море, запросив разрешение США, но не дождавшись ответа. В самый разгар работ ответ пришел, и он был конкретным — бурение противоречит режиму мер, введенному еще в 2014 году.

Напомним, что тогда ЕС и США воспретили своим резидентам поставлять оборудование и технологии для арктических и шельфовых проектов (Проект в инженерной деятельности (соответствует англ. design от лат. designare «размечать, указывать, описывать, изобретать») — целостная совокупность моделей, свойств или характеристик, описанных) глубиной выше 150 метров, а также для добычи сланцевой нефти на недоступных участках. В августе 2017 года санкции были расширены, затронули и газовую ветвь. Позже Госдеп объяснил, что ограничения касаются только лишь проектов, начатых после подписания президентом законопроекта, но судя по политике Вашингтона, данный момент может быть пересмотрен. За исключением того, работа на новейших месторождениях точно попадает под денежные санкции, что может вызвать трудности с привлечением инвестиций.

Eni стала далековато не 1-ой западной компанией, отказавшейся от совместных нефтяных проектов с РФ. 1 марта стало понятно, что американская ExxonMobil решила выйти из проектов с «Роснефть» из-за мер США и ЕС. В каждогоднем отчете было сказано, что в 2013 и 2014 годах они сделали разные совместные структуры для проведения геологоразведочных и научно-исследовательских работ. Но после расширения мер в 2017 году (внесистемная единица измерения времени, которая исторически в большинстве культур означала однократный цикл смены сезонов (весна, лето, осень, зима)) компания решила отрешиться них. Официально процедура выхода начнется в 2018 году.

ExxonMobil оценил собственные утраты от разрыва партнерства в 200 миллионов баксов. Компания намеревалась работать на шельфе в Карском, Чукотском морях, в море Лаптевых и в Черном море.

Ранее компания Shell остановила работу над сланцевыми спецпроектами с «Газпром-нефтью», в том числе на многообещающем месторождении Баженовская окружение в ХМАО, а Total передала личную долю ЛУКОЙЛу в спецпроекте разработки участков с трудноизвлекаемой нефтью в ХМАО.

Издание «Газета.ру» подсчитало, что секторальные санкции в общей трудности уже привели к заморозке выше 10 нефтяных проектов и приостановке работ на нескольких сланцевых участках. В перспективе это может привести к падению производства нефти на 10%.

В 2017 году, по данным Центрального диспетчерского управления ТЭК, добыча (полезных ископаемых — процесс извлечения твёрдых, жидких и газообразных полезных ископаемых из недр Земли с помощью технических средств) нефти в стране снизилась на 0,1% и составила 546,8 млн. тонн. Хотя не стоит забывать, что Российская Федерация присоединилась к соглашению ОПЕК по сокращению добычи нефти. В то же определенное время, с 2012 по 2016 добыча выросла на 6%.

Как отмечают специалисты, значительное большинство русских компаний испытывают трудности при разработке сланцевых и шельфовых месторождений, так как не имеют ни соответственного оборудования для геологоразведки, ни спецтехнологий. Импортозамещение в данной сфере с 2014 года так и не принесло сколько-либо приметных результатов.

Еще 15 марта специалисты Энергетического центра бизнес-школы «Сколково» выпустили изучение «Перспективы русской нефтедобычи: жизнь под санкциями (Санкция — элемент правовой нормы, предусматривающий неблагоприятные последствия для лица, нарушившего содержащееся в такой норме правило.Санкция — мера воздействия, применяемая к правонарушителю и)», в котором пришли к выводу, что «отсутствие доступа к новенькому оборудованию и неразвитость собственных спецтехнологий нефтедобычи на фоне роста трудноизвлекаемых припасов начнет оказывать фатальное воздействие на ветвь».

По воззрению профессионалов, санкции владеют накапливающимся эффектом и проявятся позже. В самом нехорошем сценарии к 2025 году добыча может свалиться на 5%, а к 2030 — на 10%. Это, соответственно, несет утраты для бюджета порядка 150 млрд руб. (приблизительно 4% от налоговых поступлений с отрасли в 2016 г.), но уже к 2030 году они смогут достигнуть 270 млрд. рублей (10%). Вобщем, специалисты добавляют, что избежать этого конечно можно за счет совершенствования собственных спецтехнологий и гибкой налоговой политики.

Гендиректор по развитию Фонда энергетического совершенствования Сергей Пикин считает таковой прогноз лишне алармистским. По воззрению профессионала, уже разведанных месторождений довольно для того, чтоб сохранять добычу на текущем уровне как минимум до 2025. За исключением того, подходящий налоговый распорядок для добычи в недоступных местах может перекрыть вред от мер.

— На текущий момент нефтегазовые доходы сформировывают бюджет на 40%, при этом большей частью это конкретно нефтянка, а не газовый сектор. В 2018 году доходная часть бюджета должна составить 15 с излишним триллионов рублей. Даже если в 2025 бюджет не дополучит 150 млрд, это станет не критично.

Но я уверен, что с точки зрения мер относительно добычи на шельфе и эта цифра очень гиперболизирована. Даже если бы добыча в Баренцевом море удачно началась, эффект от нее стал бы в наилучшем случае приметен к середине последующего десятилетия, да и то не сходу, а с постепенным выходом на пик проектной мощности. Что касается шельфа Темного моря, в свете последних обсуждений о том, как проводить границу меж РФ и Украиной в районе Крыма, это вообщем больше юридический вопросец, а не неувязка спецтехнологий.

Остальные наши проекты, связанные с трудноизвлекаемой нефтью, в том числе сланцевые, равномерно продвигаются. Наши организации и ранее вели самостоятельные работы, а сейчас они активизировались и по Баженовской свите, и по иным сложным проектам. Никто их не бросает, напротив, работы по ним равномерно продвигаются. Не сказать, что там большой прогресс, но стратегия совершенствования ориентирована конкретно в ту сторону, и работа идет.

Потому я бы не драматизировал ситуацию с недополучением западных спецтехнологий. Тем более что мы на данный момент находимся в режиме ограничения добычи нефти и, по всей видимости, оно станет продолжено и за пределами 2018 года. Пока что критичной обстановке нет.

«СП»: — Но что, если санкции будут иметь отложенный эффект? Это фактически и падение инвестиций в ветвь…

— Инвестиции в рублевом эквиваленте в российскую нефтяную ветвь не понижаются. А за счет высочайшей цене нефти в прошлые годы был сделан большой задел, благодаря чему мы абсолютно каждый год повышали добычу.

Дело даже не в инвестициях. На данный момент основной прирост по новеньким месторождениям у нас происходит конкретно за счет трудноизвлекаемой нефти, потому самое главное — это подходящий распорядок налогообложения компаний, коий ведут там добычу. Налоговый распорядок — это 90% фуррора по сопоставлению с санкциями и ограничениями. Если он станет верно выстроен, совершенствование станет продолжено. Если же нет, то даже без мер ситуация в нефтедобыче была бы не самой наилучшей. Внутренняя политика страны в этом случае важнее наружных ограничений.

«СП»: — Но фактически и спецтехнологий в неких сферах нам не хватает, как решить эту делему?

— У нас нет спецтехнологий не столько в добыче, сколько в геологоразведке, то конечно есть в поиске новейших месторождений. Но, по большому счету, то, что уже открыто и то, что конечно можно разрабатывать — это большой многообещающий пласт, и его освоение связано не с санкциями, а с политикой страны.

Главный эксперт Фонда государственной энергетической защищенности, педагог Денежного института при правительстве РФ Игорь Юшков считает, что шельфовые проекты были бы заморожены и без мер.

— После падения цен на нефть разработка шельфовых проектов стала просто напросто невыгодной. Цены свалились со 110−120 баксов до 34 за баррель и длительное определенное время держалась на уровне 40 баксов. Но даже и при ста баксах месторождения (природное скопление минерального вещества (полезного ископаемого) на поверхности или в недрах Земли в результате тех или иных геологических процессов, которое по количеству, качеству и) вроде открытой «Победы» в Карском море тоже невыгодны.

Организации рассчитывали, что с момента начала бурения и до настоящего внедрения месторождения в эксплуатацию пройдет порядка 10 лет. За это определенное время они возлагали надежды, во 1-х, отработать спецтехнологию и понизить себестоимость, а, во 2-х, ждали роста цен на нефть (природная маслянистая горючая жидкость со специфическим запахом, состоящая в основном из сложной смеси углеводородов различной молекулярной массы и некоторых других химических соединений). При 50−60 баксах за баррель никто и без мер не трудился бы на этих проектах, просто потому что это не прибыльно.

Приблизительно та же эпопея и со сланцевыми месторождениями. Во 1-х, при сегодняшних ценах они не выгодны, а, во 2-х, даже у американцев и европейцев не было спецтехнологий для их разработки. Нельзя просто напросто придти с американскими спецтехнологиями и начать бурить на Баженовской свите. Предполагалось, что станет разработан альтернат с учетом русской специфичности, но этого не случилось.

«СП»: — А что насчет импортозамещения, сможем ли мы сами заместить эти технологии?

— Определенное время покажет, но могу сказать, что по Баженовской свите работа идет весьма энергично. Вообщем импортозамещение по сланцевым проектам продвигается резвее, чем по шельфу, просто потому что там рентабельность повыше. Они смогут окупаться и при 60−70 баксах за баррель. Плюс это месторождения в Западной Сибири, где уже конечно есть вся инфраструктура, потому разрабатывать их проще. Хотя, еще не так очень давно некие клоуны от русской экономики в три гортани вещали про «сланцевый пузырь». А фактически эти и такие же «спецы» правят державой и, судя по всему, полностью устраивают так именуемого президента.