Лирика вместо сатиры: что не так в «Иронии судьбы»

Вначале пьеса (видовое название произведений драматургии, предназначенных для исполнения со сцены, а также для теле- и радиоспектаклей), по которой был поставлен данный кинофильм, думала, как сатира, разоблачающая русское дебоширство

На самое святое (за исключением оливье и новогодней речи президента) позарился в следующем собственном антисоветском посте блогер Максим Мирович:

В новогодние и предновогодние дни по всем телеканалам зомбоящика из года в год повторяется одна и та же ПО — выступают актеры, которые уже 30 лет назад были немолодыми, увешанными орденами заслуженными исполнителями, поются песни пятидесятилетней давности, в шестидесятый раз шутятся одни и те же шуточки про недостаток и хозрасчёт, и полумёртвый Масляков вновь начинает КВН. Конкретно так смотрится «стабильность» в представлении дорвавшихся до власти престарелых комсомольцев, душа которых осталась кое-где в 1976-м году, а бренное тело по какой то непонятной причине коптит небо в XXI веке.

Частью «телевизионной стабильности» является и целый сборничек русских «новогодних кинофильмов» — которые завершаются постоянно на мажорной нотке и призваны создавать послевкусие в стиле «ах, в какой Величайшей стране мы жили! Все были румяные, веселые, двери никогда не запирались, жили дружно зато бедно, и какое же вкуснейшее было мороженое!». Кинофильмы показываются в тридцатый, сороковой, сотый раз — так, как будто страна продолжает жить в каком-нибудь 1976-м году.

 

Одним из таких «традиционных новогодних кинофильмов» стала лента «Драматичность судбы, или с лёгким паром» — которую многие по какой то ошибке до сих пор продолжают считать «шедевральной лентой». Лично я не люблю это кино и считаю, что его можно глядеть только лишь в качестве примера косячных отношений детей из неполных семей и в целом антипримера судьбы русского алкоголика, который разворачивается на фоне довольно темного домашнего бэкграунда.

Итак, в нынешнем посте — разоблачение головного русского новогоднего «шедевра» под заглавием «Драматичность судьбы, или с лёгким паром».

Эпопея сотворения «шедевра»

 

 

Про это на данный момент мало кто знает наверняка, но сам сюжетик кинофильма «Драматичность судьбы, или с лёгким паром» появился, можно сказать, случаем. Кинофильм был снят по написанной в 1969 году пьесе Рязанова и Брагинского, которые сделали её в буквальном смысле слова «с бодуна» — создатели пьесы (вобщем, как и её герои) в то время очень пили. Сам Эльдар Рязанов в то время не присваивал пьесе никакого значения и считал её «проходняком», написанным только для зарабатывания денежных средств.

Широких денежных средств, правда, ни Рязанов, ни Брагинский не заработали — после постановки кинофильма и его выхода в кинозалах кино во время первого показа поглядело 100 миллионов человек, а Рязанову и Брагинскому заплатили вообще всего по 9.000 рублей гонорара. Это сущие копейки в сопоставлении с теми миллионами, которые заработал киноконцерн — в общем, тут всё мало чем отличается от обмана русских киноактёров гос-вом.

Что самое увлекательное — вначале пьеса Рязанова и Брагинского была задумана как сатирическая, высмеивающая так сказать пороки русского пьянства. Мне встречалась информация, что в стареньких вариантах пьесы головного героя звали Женя Алкашин — такое имя было выделить общую сатирическую канву повествования и сходу поведать о герое почти все, но чуть позже Алкашин был переделан в Лукашина.

Вот эта переработка сатирической пьесы в лирический киносценарий и стала, на мой взор, фатальной. Если встречи, знакомства и опьяненные признания в любви Жени Алкашина вызывали только лишь хохот, то сейчас Женя Лукашин даже вызывал симпатию и сострадание в стиле «да, он пьёт — но на самом деле он неплохой» — конкретно так в быту оправдывали значительное большинство противных поступков русских алкоголиков. И конкретно кинофильм «Драматичность судьбы (совокупность всех событий и обстоятельств, которые предопределены и в первую очередь влияют на бытие человека, народа и т. п.; предопределённость событий, поступков; рок, фатум, доля; высшая сила,)» с его благодушным отношением а алкашам стал ещё одной предпосылкой того, что люд в совке пил всё больше и больше.

Счастье для русского алкоголика

 

 

Основным смельчаком кинофильма, безусловно, является тот самый архетипический Женя Алкашин (не Надя и уж естественно не Ипполит) — конкретно за его приключениями мы смотрим на протяжении всей ленты и лицезреем некоторый «бэкграунд» всей эпопеи конкретно с его позиции. По сюжету кинофильма не один раз заявляется, что на самом деле Женя не пьёт — он пьёт только лишь воду, кефир и напиток «Байкал» а всё что случилось — это случайность, но на самом деле эти заявления совсем несущественны и изготовлены, быстрее вообще всего, для цензуры (по другому кинофильм могли бы не пропустить). Принципиально то, что основным смельчаком кинофильма является алкаш — конкретно в состоянии алкогольного опьянения совершаются все его поступки, и что самое главное — все мотивы его поведения точно такие же, какие бывают у приобретенных, долголетних проф алкашей. Врочем, оправдания «на самом деле я не пью и могу кинуть в абсолютно любой момент» приобретенным алкашам тоже характерны.

 

Нативная реклама Relap

Личную судьбу алконавт Женя Лукашин пустил на самотёк — ему уже далековато за 30, он продолжает жить с матерью в малеханькой квартире и, видимо, совершенно не конечно думает про переезд. У Жени есть некоторая работа, на которую он прогуливается — судя по всему, совсем без наслаждения и без карьерных амбиций. Также у Жени есть компания друзей — которая время от времени приглашает его испить. После попойки происходит похмелье, катарсис и некоторый период воздержания, после чего всё повторяется опять.

Дамам в жизни Жени Алкашина не место — у него в доме есть только лишь мама, и даже если бы он и женился — то супруга, быстрее вообще всего, заняла бы роль мамы — отчитывала бы его за пьянки и пробовала «наставить на настоящий путь». Проще говоря — жизнь Жени Лукшина полностью укладывается в актуальную матрицу стандартного русского алкоголика — неамбициозного, безынициативного, инфантильного и подверженного постороннему воздействию. Конкретно таковой тип мужчины начал массово появляться в городках с приходом русской власти.

Важно и то, что в конце кинофильма простой русский алкаш обретает счастье — при этом не делает для этого ничего существенного, к берегам счастья его приколачивают волны алкоголической судьбы. Счастье в виде прекрасной и императивной дамы, которая сейчас будет Алкашину наставницей за место матери, падает в руки как бы само собою. Конкретно в этом и заключается секрет долголетней популярности кинофильма — Женя Лукашин воплотил в себе типаж русского Емели — который лежал на печи, бухал с друзьями, не конечно думал о будущем — но в итоге очутился правителем. Это типаж, презираемый в западных странах за безответственность и потребительство — но полностью возлюбленный в СССР, в котором не было ни личного бизнеса, ни политической жизни, и мужчины в котором преобразовывались вот в такое аморфное алкоголическое «нечто».

В стране безотцовщины и «даровых» квартир

 

 

Сейчас давайте пройдёмся по отношениям меж героями. Основным дамским персонажем картины является Надя — которая точно так же, как и Женя Лукашин, живёт с матерью. Можно естественно представить, что отец Нади уже просто погиб — но мне почему то кажется (на это намекают некие поведенческие моменты в кинофильме (а также — кино, кинофильм, телефильм, кинокартина — отдельное произведение киноискусства)), что и в случае с Женей, и в случае с Надей имеются в виду конкретно неполные семьи, и данный факт подтверждается, если поглядеть на взаимоотношения меж героями в ленте.

И Супруге, и Наде трудно строить взаимоотношения с обратным полом — у них ничего не выходит конкретно просто потому, что они с юношества не лицезрели примера обычных семейных отношений и, так сказать, не следили рассредотачивания «семейных ролей». У Жени (имя собственное), судя по всему, были только лишь какие-то эпизодические контакты с дамами (и были ли они вообщем?), а Надя жила 10 лет в «браке выходного дня» с каким-то непонятным типом, имя которого в кинофильме даже не упоминается.

Тут можно ещё очень много написать о косяках отношений детей из неполных семей, но лично мне в данной связи любопытно совершенно другое — как проблемную страну показал в собственной ленте Рязанов. Умопомрачительно, что никто не увидел ранее данный бэкграунд «новогодней сказки» — в ленте встречаются два персонажа, выращенных только лишь мамами, это воспринимается как норма и более того — полностью и полностью принимается зрителями как ближайшее и понятное им явление. Вдруг оказывается, что в «благополучном и успешном СССР» на самом деле существует неописуемое кол-во неполных семей — грандиозное кол-во браков распадалось из-за пьянства, из-за того что отец просто уходил в другую семью, оказывался в кутузке или в лагере — в СССР это воспринималась не как что-то из ряда вон выходящее, а как норма. Более того — как норма массовая.

И ещё один весьма увлекательный момент — обе неполные семьи только что переехали в свежие квартиры — в мелкие «даровые» квартирки на полторы проходные комнаты. Это значит, что большую часть жизни семьи (социальный институт, базовая ячейка общества, характеризующаяся, в частности, следующими признаками: добровольностью вступления в брак члены семьи связаны общностью быта; вступлением в брачные) прожили в каких-либо бараках или коммунальных комнатах — в СССР только лишь в этом случае можно было претендовать на какое-то жилищное улучшение. Герои-«дети» прожили в этих бараках более 30 лет, а герои «мамы» — всю жизнь, только лишь на склоне лет получив микроскопичную квартирку-полуторку.

Если вдуматься — то это неописуемо увлекательный и сокрытый пласт ленты, который остаётся за кадром и находится в кинофильме только лишь в виде намёков. Бэкграунд героев страшен и указывает типично-несчастную советскую жизнь, которая судя по «общенародной любви» к кинофильму была нормой и для большинства зрителей картины…

Новогодняя антисказка. За место эпилога

«Иронию судьбы, или с лёгким паром» принято считать некоторым новогодним аналогом западных рождественских сказок — но на мой взор, притча вышло горьковатой. Да, на Западе тоже есть новогодние ленты (тонкая полоска из ткани или другого материала (бумаги, металла, полимера); может также означать: Лента — российская сеть гипермаркетов) с рассказом о том, как в жизни малеханького человека происходит волшебство — но для этого чуда надо очень много и упрямо работать над собою, быть хорошим и ответственным человеком — и тогда Судьба именно тебя непременно вознаградит.

В СССР же сняли какую-то в полном смысле слова антисказку — удовлетворенность от празднования Нового года с её ожиданием чуда скооперировали с «радостью» от потребления спиртного, а алкоголические приключения в полуторакомнатной квартирке взрослого инфантильного малыша из проблемной семьи подали как что-то обычное и правильное. И вдвойне грустно то, что это кино настолько любимо зрителями на протяжении десятилетий — это значит лишь то, что многие зрители узрели в героях (человек исключительной смелости и доблести, либо одно из главных действующих лиц литературного (литературный герой) или иного произведения культуры (кинематографический, игровой герой)) себя и собственные актуальные катастрофы…