Преступное обществоведение

Внучкa пoпрoсилa рeшить зaдaчку пo физикe.

«Крaсoтa!» – вoсxищaлся я, вычисляя плoтнoсть спиртa и плoтнoсть утoнувшeй в нём стeкляннoй прoбки. – «У физикoв нeт спoрa o тoм, чтo тaкoe плoтнoсть, мaссa, силa, ускoрeниe, в тoм числe ускoрeниe свoбoднoгo пaдeния, кoтoрoe мнe пoнaдoбилoсь, чтoбы из вeсa пробки в ньютонах выяснить её массу в килограммах».

Почему у обществоведов не так? У их что ни слово – то предмет для спора. Нередко очень злого спора, в котором нет желания осознать другого, а лишь унизить его, срезать. Брань, а не стремление понять – вот обыденное поведение участников дискуссий на политические темы.

Судя по наименованию, обществоведы что-то ведают об обществе, об общении людей. А раз ведают, означает могут показать, как разговаривать гармонично, согласованно, по хорошей воле, с минимальным применением насилия и обмана, если уж совершенно без насилия и обмана не обойтись. Фактически никому не нравится, когда его насилуют и накалывают. Но, с другой стороны, как обществоведы смогут научить согласию, если у их даже меж собой его нет?

Почему у обществоведов не выходит то, что получилось у физиков?

Многие считают, что связь между публичными явлениями сложнее, чем меж физическими. Это не так. Это ошибка. Это оправдание криминальной халтуры обществоведов. Наука вероятна везде, где возможны принципиальные и широкие обобщения.

Что принципиально в общении? Важно отличать правые дела от злодеяний. Можно ли при различении правого и криминального обобщать? Можно. Преступления надо искать в принуждении и обмане, но не в добровольческом общении. Но обществоведы избегают такового обобщения, поэтому преступления у их становятся правыми делами, и тем самым они потакают правонарушителям.

Все люди время от времени сотрудничают с правонарушителями. Но преступления физиков, когда они делают атомную бомбу для преступников, не предмет физики. Своим криминальным сотрудничеством физики не портят физику, поэтому что преступления, которые творят физики сотрудничеством с правонарушителями – не предмет физики. Но когда обществоведы своим криминальным сотрудничеством маскируют преступления и выдают их за правые дела, да так искусно, что сами верят в собственные мистификации, то они портят обществоведение, поэтому что главное в обществоведении – умение отличать правые дела от злодеяний. Портят тем, что делают приёмы, которые размывают грань меж правыми делами и преступлениями.

Годов двадцать назад я обнаружил у обществоведов четыре приёма, какие позволяют выдавать преступления за правые дела:

1. Многословие, которым разрешено утомить искателя справедливости.

2. Туманные, плохо определённые слова, трактовку коих можно повернуть в любую сторону.

3. Классификаций без ясных оснований, какие создают видимость глубокого анализа .

4. Иносказания, какие создают иллюзию правоты злодеяний.

Подробнее об этих приёмах смотри в «Мистификаторах и пустозвонах» (2002).

Язык, в котором закрепились эти приёмы, ужасен. Страшным языком написаны и законы, из коих очевидно следует, что законодатели запутались в приёмах, сделанных предшественниками, и не знают что такое права, а поэтому вместо защиты прав законы нередко нацелены на защиту правонарушителей, преступников. Следуя таким законам, суды принимают противоправные, криминальные решения, по которым людей лишают имущества и даже свободы.

В моей практике был случай, когда трибунал на основе очевидной ошибки в законе признал легитимное действие: перечисление денег по требованию судебного пристава-исполнителя со счёта должника в пользу кредитора – недействительной сделкой и обязал кредитора возвратить законно полученные деньги. При этом трибунал не оспаривал законность получения средств кредитором. Суд признал недействительной сделкой списание средств со счёта должника, хотя это списание не сделка и хотя это списание вправду уже произошло. Умствование законодателей и арбитров, не имеющих надёжной теоретической базы (в отличие от физиков), иногда доходит до полной утраты здравого смысла.

От закона ожидаешь справедливости, поэтому несправедливые законы – это самые предательские преступления обществоведов, которые приводят к революциям и террору.

Еще тысячи лет технический прогресс опережает прогресс соц. Сегодня, когда накопленного вооружения хватает на то, чтоб несколько раз уничтожить разумную жизнь на Земле, господствующие дикарские социальные представления совершенно недопустимы. Если не принять срочных мер по созданию социальной теории по виду и подобию теорий из физики и арифметики вместо той преступной халтуры, которую мы имеем сейчас, то участь наша незавидна. О моих подступах к социальной теории смотри, к примеру: «Практичные социальные фантазии».

Многие мои оппоненты считают, что справедливость не может быть предметом науки, поэтому что грань между правым и криминальным очень подвижна. Согласен, что эта грань подвижна. Но само существование данной подвижной грани неизменно и повсевременно. И эта грань – важнейший предмет обществоведения.