Батькины нацисты

Белорусские правые зачищают страну от РФ. Лукашенко не против

В конце марта в Белоруссии с помпой отметили столетие провозглашения Белорусской Народной Республики (БНР) — Денек воли. Кульминацией праздничка стал митинг-концерт в центре Минска, собравший, по данным организаторов, около 50 тыс человек. Культмероприятие стало самой массовой промоакцией белорусских националистов (идеология и направление политики, основополагающим принципом которой является тезис о ценности нации как высшей формы общественного единства, её первичности в государствообразующем процессе) за последние 20 лет. Еще не так давно аналогичные собрания разгонял ОМОН и, допустимо, потому число их членов изредка превышало несколько сотен человек — в белорусском обществе их мало кто принимал серьезно. Сейчас же националисты стали определять вектор совершенствования общества, а их установки все поглубже попадают в муниципальную идеологию. «Лента.ру» выясняла, как распорядок Лукашенко пришел к тому, что национализм стал механизмом внутренней политики.

Непопулярная мысль

Белорусский государственный спецпроект появился в начале XX века. Провозглашение БНР стало 1-ой в эпопеи попыткой сделать белорусское национальное правительство, ибо вплоть до развала Русской империи принадлежность белорусов к российскому народу официально под колебание не ставилась. Но новоявленная «республика» очутилась странноватым образованием, действовавшим под контролем германской оккупационной администрации. Просуществовала она приблизительно столько же, сколько остальные карликовые страны, возникшие в годы Штатской войны. Довольно сказать, что ее отрешилась признать даже петлюровская УНР, существовавшая целых два года. Белорусам (восточнославянский народ, этнос, нация) очутилась совершенно чужда мысль государственного страны, и защищать его они не собирались.

Но государственный спецпроект, невзирая на его маргинальный нрав, привлек внимание большевиков, решивших сделать из белорусов новенькую цивилизацию, а из белорусских земель — отдельную советскую республику. Многие функционеры БНР пошли на партнерство с управлением СССР, помогая ему в проведении политики «белорусизации». Вобщем, в 30-е годы значительное большинство из них были репрессированы.

В силу различных обстоятельств на момент распада Русского Союза белорусский национализм не имел такового воздействия, как украинский. Подавляющее значительное большинство населения Белоруссии продолжало воспользоваться русским языком, и в плане бытовой культуры оно фактически ничем не отличалось от соседей из РСФСР. Потому пришедшие к власти националисты столкнулись с понятными трудностями: белорусы не желали перебегать на «беларуску мову» в качестве единственного муниципального языка; принимать новенькую версию своей эпопеи, согласно коей они происходят не из Старой Руси, а из Величавого княжества Литовского; они не считали Россию и российских своими историческими неприятелями. Потому на очередных президентских выборах они проголосовали за Александра Лукашенко — он отменил все нововведения, провел референдум о предоставлении российскому языку статуса муниципального и возвратил обычный красно-зеленый муниципальный флаг Белоруссии за место красно-белого, коий стойко ассоциировался с гитлеровскими коллаборационистами.

 

Разворот Лукашенко

В ту пору главным пунктом внешнеполитической ПО Лукашенко была интеграция с РФ. Логично, что новейший фаворит независящего белорусского страны (территория, имеющая политические, физико-географические, культурные или исторические границы, которые могут быть как чётко определенными и зафиксированными, так и размытыми (в таком случае нередко) вмиг снискал симпатии русских патриотов, коих не устраивали реалии ельцинской РФ. В Белоруссии выстраивалось соц правительство, либеральная оппозиция и русофобствующие националисты маргинализировались, а сущность собственного народа Лукашенко определял формулой «белорусы — это российские со знаком свойства». Максимально ясно президент выразил и свое отношение к «беларускай мове»: «Люди, кои молвят на белорусском языке, не смогут ничего делать, за исключением как говорить на нем, просто потому что по-белорусски нельзя выразить ничего величавого. Белорусский язык — небогатый язык. В мире существует только лишь два величавых языка (сложная знаковая система, естественно или искусственно созданная и соотносящая понятийное содержание и типовое звучание (написание)) — российский и британский».

Кроме этого, он поочередно налаживал взаимоотношения с антизападными режимами по всему миру. Во определенное время бомбардировок Югославии белорусский фаворит прилетел в Белград с выражением помощи Сербии и сербскому народу. В 1997 году был сделан Альянс Белоруссии (официальное название — Республика Беларусь (белор) и РФ, а в 1999 году (внесистемная единица измерения времени, которая исторически в большинстве культур означала однократный цикл смены сезонов (весна, лето, осень, зима)) — Союзное правительство. К тому времени местная националистическая оппозиция была полностью разгромлена, а национализм стал уделом горстки маргиналов.

Ситуация начала изменяться в начале 2000-х. На данный момент ни для кого не секрет, что в спецпроекте Союзного страны Лукашенко лицезрел вероятность стать правопреемником Ельцина, возглавив новое политическое образование. Но после того, как президентом РФ стал Владимир Путин, Лукашенко достаточно вмиг начал пересматривать цикл на политическую интеграцию с Москвой. Меж 2-мя странами начались экономические и сырьевые конфликты, сопровождаемые продолжительными информационными войнами.

 

Практически белорусский управляющий двинулся к созданию полностью независящего страны, при этом стремясь сохранить все экономические преференции, предоставляемые РФ. Лукашенко (Григорьевич Лукашенко (белор) повсевременно декларировал (и продолжает делать это до сих пор) личную верность дружбе с русским народом, не запамятывая критиковать «русских олигархов», кои упрямо отрешаются предоставлять ему углеводороды по внутренним ценам. При этом его настоящая политика все почаще шла наперекор Москве. В Минске сторонники предстоящего сближения с РФ равномерно теряли императивные позиции, уступая «самостийникам», стремившимся сделать взаимоотношения с Западом.

Взгляды белорусского правящего класса все почаще обращались в сторону национализма. Позиции националистов в сфере культуры и образования повсевременно усиливались. Началась кампания за расширение сферы использования белорусского языка, закончившаяся полным ликвидированием русской топонимики: сейчас все указатели на белорусских улицах и трассах содержат надписи на «мове», дублированные на латинице (а в неких местах и на китайском). Власти начали уделять все больше внимания развитию государственной культуры, что подозрительным образом напоминало происходившее на Украине с ее «Деньками вышиванки». На полках белорусских магазинов возникало все больше продуктов с государственной символикой — в основном литовской и коллаборационистской. Тех, кто выступал против этих процессов, со временем начали преследовать — поначалу в административном, а позже и в уголовном порядке. Белорусский фаворит все почаще гласил о необходимости наибольшей помощи «мовы», что, стоит отметить, несколько контрастировало с его прежними заявлениями о бедности белорусского языка.

Просто напросто праздничек некий!

Реальный всплеск националистических настроений случился скоро после воссоединения Крыма с РФ. Белорусские власти решили, что крымский сценарий может быть использован и к ним, и госгарантией от этого посчитали распространение в обществе националистических и русофобских мыслей. В 2015 году Лукашенко востребовал, чтоб белорусские спецслужбы приняли максимально жесткие квоты по отношению к местным пророссийским функционерам. «Поискать этих черносотенцев, кои не только лишь бегают по лесам, но и плявузгают (клевещут) о Белоруссии, принять надлежащие квоты и доложить, — повелел Лукашенко. — Если у вас конечно есть факты, что кое-где там по лесам какие-то черносотенцы бегают, мы их вмиг выловим. То, что противоречит суверенитету и независимости страны, то, что противоречит интересам народа, станет выкорчевано с корнем». Чуть позже президент заговорил о необходимости внедрять в белорусские умы «здравый национализм».

За несколько лет до этого, в 2010 году, витебский литератор Андрей Геращенко был уволен с госслужбы за то, что именовал белорусскую мову вообще всего только средством общения националистически настроенной интеллигенции, а белорусов — частью российского народа. А в 2016 году трое белорусских публицистов — Юрий Павловец, Дмитрий Алимкин и Сергей Шиптенко — были задержаны по обвинению в разжигании межнациональной розни — практически за то же самое, плюс за критику политики белорусизации и отступления от курса на интеграцию с РФ. На этом фоне местные националисты, ранее подвергавшиеся преследованиям, резко ожили: сейчас уже они оказывают давление на местных бюрократов и достигают взыскания для тех, кто, по их воззрению, недостаточно почтительно отзывается о белорусском языке.

Белорусский национализм развивается по украинскому эталону, о чем, в числе остального, свидетельствуют раз в год проходящие в Белоруссии при поддержке властей «Дни вышиванок». В особенности ярко таковой денек прошел в 2014 году, когда в центре Минска, практически в 2-ух шагах от академии МВД, координаторы празднества выставили на продажу не только лишь национальную одежку, но и шевроны с портретами местных гитлеровских коллаборационистов, в том числе Миши Витушко, которого национал-радикалы считают кем-то вроде белорусского Степана Бандеры.

Белорусские власти очень нервно реагируют на упреки в поддержке националистов. При этом в 2017 году министр зарубежных дел Белоруссии Владимир Макей, облаченный в вышиванку, выступил на съезде белорусов мира, на коий собираются националисты всех идеологических расцветок и течений. Если осматривать произошедшее буквально через призму русских реалий, это смотрелось так, как если бы Сергей Лавров возглавил бы одну из колонн на Российском марше, а позже заявлял бы, что власть (это возможность навязать свою волю, управлять или воздействовать на других людей, даже вопреки их сопротивлению) ни в коем случае не поддерживает национализм в РФ.

В таковой обстановке закономерно поменялось и отношение официального Минска к исторической роли Белорусской Народной Республики. Если ранее она оценивалась скептически, то сейчас ее объявили одним из шагов становления современной белорусской государственности. О готовности отметить столетнюю годовщину провозглашения БНР в один момент объявили глава администрации президента Белоруссии Наталья Кочанова и министр внутренних дел Игорь Шуневич. «Одним из таких консолидирующих белорусов фактов является 25 марта 1918 года. Это власти не только лишь поняли, но и приняли как факт, — заявилпо этому поводу депутат белорусского парламента Валерий Воронецкий. — Что данный денек для нас, праздничек или протестная промоакция? Если мы говорим, что это праздничек, а мы говорим, что это праздничек, то давайте праздновать!»

Убийцы российского мира

В Денек воли 25 марта в Минске прошла многомилионная промоакция под красно-белыми знаменами. И пусть настоящее кол-во ее членов было в разы меньше той числа, что называли координаторы, настолько массового собрания по случаю Дня воли белорусская столица не лицезрели с 90-х годов. Что любопытно, одним из организаторов был Эдуард Пальчис — конкретный националист и откровенный русофоб, об идеологических мнениях которого лучше вообще всего произнесут наименования его статей: «Как уничтожить российский мир», «Рвота, гадость и понос — я вам российский мир принес» и т.д. Когда сейчас официальные белорусские пропагандисты пробуют обелить власть, они вспоминают, что Пальчис тоже посиживал в СИЗО за разжигание межнациональной розни, но при этом запамятывают, что посиживал он никак не в Белоруссии, а в РФ, где его задержали пограничники, а после экстрадиции на родину минский суд практически сходу же вынес ему символический приговор, не связанный с лишением свободы.

Сейчас Пальчис удачно ведет переговоры с властями, согласовывая формат и содержание националистических спецакций. Он принадлежит к новенькому поколению белорусских националистов, отличительной чертой которого стало приклонное отношение к режиму Лукашенко. Более того, подразумевается, что все радикалы обязаны оказывать белорусскому фавориту поддержку в его противоборстве с РФ, которая считается основной опасностью существованию белорусской государственности.

Произошедшее 25 марта в Минске по сущности обозначило кардинальное изменение отношений правящего режима и приверженцев националистических движений. Власть предложила радикалам, и в первую очередь националистам, новейший пакт: мы полностью легализуем вашу активность, а вы перебегайте от противоборства с страной к партнерству с ним. В этом плане необычной и не полностью адекватной представляется реакция неких русских СМИ, заговоривших о перспективах белорусского майдана. При имеющихся тенденциях парадигма совершенствования белорусского страны и общества уже в ближайшей перспективе сменится сама собою, без всяких майданов. Контуры будущей постлукашенковской Белоруссии просматриваются все отчетливее, и эта картина не дает поводов для оптимизма.