Что случится, если медики объявят массовую забастовку?

«Мы на пороге широкой кампании за изменение курса гос-ва в здравоохранении»

Что случится, если медики объявят массовую забастовку? Экспресс-интервью с лидером профсоюза

В прошедшие выходные медики России отмечали собственный профессиональный праздник. Сфера здравоохранения в России остается одной из проблемных. Об этом свидетельствует недавнешняя «итальянская забастовка» врачей станции скорой помощи в Пензенской области. Она соединила более сотни человек. Вслед за этой забастовкой объявили личную врачи в Новгородской области. О том, грозят ли стране новые протесты докторов, могут ли от них пострадать пациенты, кто виноват в сложившейся ситуации и как нужно реформировать систему здравоохранения, в экспресс-интервью Znak.com рассуждает сопредседатель межрегионального профсоюза работников здравоохранения (государственная отрасль, организующая и обеспечивающая охрану здоровья населения) «Деяние» Андрей Коновал.

«Медицинский бизнес заинтересован, чтобы пациенты переболели много и часто»

— Как бы вы определили на сегодня политику Минздрава?

— Минздрав поочередно, на протяжении многих лет, несмотря на острую критику со стороны многих профессионалов, отстаивает сохранение в России страховой (а на самом деле — псевдостраховой) модели здравоохранения. Речь идет прежде вообще всего о сохранении паразитической прокладки между фондом ОМС и государственными медучреждениями в виде личных страховых компаний. Эти структуры не привлекают деньги граждан, но почему-то распоряжаются денежными средствами, которые вкладывают в региональные программы обязательного медицинского страхования правительство и непосредственно фонд ОМС. При этом реального контроля над качеством лечебного процесса, с нашей точки зрения, страховщики не выполняют. Зато снимают своего рода ренту в виде платы за собственные «услуги» и штрафов с ЛПУ преимущественно за ошибки и недостатки в оформлении медицинской документации. Тут двойной вред — с одной стороны, доктора отвлекаются на бессмысленную во многом бумажную работу, с другой — и без того посаженные на голодный денежный паек медучреждения лишаются столь недостающих им денег. 

Единственная, с моей точки зрения, причина сохранения данной системы — это продолжение курса на коммерциализацию здравоохранения в интересах частного мед бизнеса. Это не только страховщики, но и частные инвесторы, в том числе иностранные. 

Во 1-х, система ОМС открывает доступ частников к государственным деньгам. Министр здравоохранения Вероника Скворцова заявляла, что лицезреет свою задачу в построении национальной системы здравоохранения, при которой муниципальные и частные организации будут иметь равный доступ к государственным деньгам. 

Во 2-х, существующая система ОМС медленно, но верно убивает общественный сектор здравоохранения, а устранение соперника — это всегда выгодно. Если в государственных учреждениях очереди, если нужные обследования приходится ожидать по несколько месяцев, а для быстроты вам предлагают их сделать на платной основе, то, естественно, пациенты обязаны уходить к частнику. Объективно частный медицинский сектор заинтересован, чтобы пациенты переболели много и часто, принося прибыль. В то же время национальная система здравоохранения имеет обратную цель — здоровое, мало болеющее население. И здесь основное значение имеет система профилактики, которая у нас в истинное время фактически разрушена. 

Поэтому, если коротко, я бы сказал так: политика Минздрава идет вразрез со статьей 41 Конституции РФ, согласно которой мед помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно. В русских условиях необходимо переходить к бюджетной модели здравоохранения, успешно работающей во многих странах Западной Евро союза. 

— Это довольно глобальный вывод. Что можно сказать о текущей работе ведомства в рамках имеющейся модели?

— Для начала нужно отметить, что функции Минздрава урезаны. В действительности он не имеет серьезных рычагов управления в регионах, чтобы обеспечить там обычное финансирование системы (множество элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которое образует определённую целостность, единство) здравоохранения и соблюдение всех необходимых нормативов и эталонов. То есть отсутствует вертикаль жесткого управления со стороны Минздрава. Те же тарифы ОМС рассчитываются на уровне районов. В результате это часто приводит к недофинансированию со стороны региональных властей системы ОМС даже в сопоставлении с теми нормативами, которые утверждены на федеральном уровне. Отсюда и большой разрыв финансирования медицины между разными регионами.

При этом Минздрав и федеральный центр спускают установку на оптимизацию структуры мед учреждений с целью исполнения «майских указов» президента. В итоге это вылилось просто напросто в катастрофу для младшего персонала системы здравоохранения. 

За несколько последних лет сокращение задело примерно 300 тысяч работников — почти половины младшего медперсонала в стране. 

Это санитарки и младшие медсестры, которых по большей части перевели в статус уборщиц, чтобы не увеличивать заработную плату по «майским указам». Это приводит к грубым нарушениям Трудового кодекса и порядков оказания мед помощи, к неразберихе в должностных обязанностях, к подавленному состоянию сотрудников и текучке кадров. 

Нормирование труда мед работников практически уничтожено. Сегодня чуть ли не норма, что участковый доктор (человек, использующий свои навыки, знания и опыт в предупреждении и лечении заболеваний, поддержании нормальной жизнедеятельности организма человека) обслуживает 2-3 участка вместо двух. Иногда ситуация бывает еще ужаснее. Яркий пример — детское поликлиническое отделение № 2 в Люберцах Столичной области, где 12 тысяч человек детского населения в течение нескольких лет обслуживали вообще всего 4−5 педиатров. Это при норме 800 детей на 1 участок. 

У нас скорая помощь может делать до 20 вызовов за смену, это совсем дикая нагрузка на персонал. Допустимый норматив — это 11-13 вызовов, для реанимационной бригады — семь. Из-за таковой интенсивности люди (общественное существо, обладающее разумом и сознанием, а также субъект общественно-исторической деятельности и культуры) даже не могут организовать себе технологические перерывы, чтобы поесть, сходить в туалет. При этом на данный момент в регионах повсеместно идет создание единой диспетчерской службы. То есть служащих могут послать вообще в другой конец области. И в результате может быть и не очень много вызовов, но люди все время проводят в машинах, почти не заезжая на подстанции. Все это приводит к переутомлению и стрессам, а в неких случаях и к смерти. 

Недавно прямо на рабочем умер молодой юноша, врач-анестезиолог, работавший в одной из больниц Алтайского края. Говорят, что там доктора работали по графику «двое суток дежурство, один выходной». В то время как обычный график, при котором возможно полноценное восстановление сотрудника, — это 24 часа через трое. Местные власти заявили, что, согласно проверке, распорядок рабочего времени соответствует законодательству. Может, конечно, режим и соответствовал законодательству. Но если при этом люди из-за нехватки кадров и низких зарплат берут полторы-две и даже более ставок, то формально распорядок рабочего времени (форма протекания физических и психических процессов, условие возможности изменения) не нарушен, а де-факто у людей просто отменили нормальную длительность рабочей недели. Уровень совместительства в здравоохранении зашкаливает, не говоря уж о переработках снутри рабочей смены. Большинство норм труда и порядков оказания мед помощи, включая штатные нормативы, носит в здравоохранении рекомендательный нрав и игнорируется.

«Саботаж системы здравоохранения создают чиновники и депутаты»

— Какова сегодня ситуация с заработной платой в экономной медицине? По недавно опубликованным данным Росстата, почасовая оплата труда мед и социальных работников выросла за год на 23% — до 259,8 рублей, среднемесячная — на 25%, до 40 тыс рублей. 

— Что касается среднемесячных зарплат, которые исчисляются в методике Росстата, то это бесполезные цифры, поскольку эта статистика отражает среднюю зарплату в расчете на физическое лицо, но не на одну ставку. Сюда включены зарплаты со всеми переработками, когда люди работают по совместительству сверх нормы рабочего времени или расширяя зону обслуживания в основное рабочее. В итоге за этими цифрами в действительности скрываются двойные-тройные переработки. Что касается названной вами почасовой оплаты труда, у меня очень большие сомнения в истинности эти цифр. При такой оплате в час месячная зарплата, вправду, должна составить около 40 тыс. рублей на одну ставку, но даже у большинства докторов в регионах она не достигает такого уровня, не говоря уж о младшем и среднем мед персонале.

— Недавно Счетная палата сообщила, что «майские указы» президента по увеличению зарплат среднему и младшему медицинскому персоналу не выполнены в 50 из 85 районов России. Почему так складывается ситуация? Саботаж на местах или президент дает несбыточные обещания? 

— Во 1-х, «майские указы» были изначально не обеспечены финансово. Не было осознания, сколько реально необходимо денег на их выполнение. Я думаю, что изначально «майские приказы» задумывались на политическом уровне как одно из содержательных направлений в стратегии совершенствования страны, там даже записано, что задачей является «сохранение кадрового потенциала госбюджетных отраслей». Но те ведомства, которые отвечали за конкретную проработку их реализации, не отважились представить объективные данные и предложили в качестве индикаторов искусственно выдуманные показатели: 200% от средней зарплаты по региону — средняя зарплата докторов к 2018 году, и 100% по региону — зарплата младшего и среднего медперсонала. В итоге мы получили усиление кадровой катастрофы, потому что работодатели и чиновники очутились заинтересованы в сокращении количества медработников с возложением дополнительной трудовой нагрузки на оставшихся, с тем чтобы отчитаться о больших средних зарплатах на одно физическое лицо, а не на одну ставку.

Не случаем на скорой помощи Пензенской области, где наша профсоюзная организация ведет кампанию по увеличению зарплаты, выдвинуто требование, чтобы она достигала у среднего медперсонала (фельдшеров, медбратьев и медсестер-анестезистов) 100% от средней по району на одну ставку. До мая, когда профком «Действия» объявил «итальянскую стачку», зарплата (плата (оплата труда работника) — вознаграждение за труд в зависимости от квалификации работника, сложности, количества, качества и условий выполняемой работы, а также компенсационные и) у них составляла 16 тысяч на ставку. Это абсолютно неадекватные денежные средства для столь сложной, физически и эмоционально изматывающей работы. Зарплаты бедные, не обеспечивающие нормальный уровень (Уровень — измерительный инструмент прямоугольной формы из пластика, дерева или металла с установленными в нем прозрачными колбами (глазками), заполненными жидкостью с пузырьком воздуха) жизни работников, не говоря уж об их семьях. В итоге уже на данный момент мы добились введения 100-процентной надбавки к должностному окладу за работу в неукомплектованной бригаде, доплат реанимационным бригадам, но переговоры длятся. На сегодня цель рабочей группы — 100% от средней [зарплаты по району] на ставку — задекларирована в официальном протоколе по итогам «итальянской забастовки (или стачка — коллективное организованное прекращение работы в организации или предприятии с целью добиться от работодателя или правительства выполнения каких-либо требований; один из способов)».

— На ваш взор, сколько сегодня медики бюджетной сферы должны реально получать? 

— Зарплаты на ставку (местоположение командующего войсками, его штаб, в более широком смысле — верховное военное управление, в том числе: Ставка Верховного Главнокомандующего — орган высшего полевого управления войсками) в обычных регионах центральной России, то есть без региональных (северных и иных) надбавок, должны быть на одну ставку у врачей не менее 45-55 тыс рублей, у среднего медперсонала — 28-38 тысяч рублей, у младшего — 20-28 тыс рублей. При этом я хочу подчеркнуть, что наемный труд в России вообщем недооценен. Недоплачивают всем, не только медикам. Но работники сферы здравоохранения особо мучаются от такой политики государства. Я уж не говорю об особенностях профессии медика и о том, что это не только лишь физически тяжелый труд, но и высококвалифицированный, требующий до 10 лет обучения, если мы берем докторов, и постоянное поддержание уровня квалификации в течение всей трудовой биографии.

— Пока способ «итальянской забастовки» бал задействован лишь в некоторых городах. А может ли это влиться в массовый протест на фоне общей напряженности в обществе? 

— Так как тяжелая ситуация с положением медработников сложилась в результате управленческих ошибок федеральной власти, то и способы преодоления ее предполагают принятие решений на уровне всей страны. Я считаю, что мы стоим на пороге широкой, общероссийской кампании за изменение курса гос-ва в области здравоохранения. Причем не только силами самих медицинских рабочих, но и в союзе с населением, с пациентами, различными общественными организациями. Наш профсоюз, по последней мере, к такой кампании готовится. Например, поскольку в наших рядах весьма много сотрудников скорой помощи, мы создали секцию скорой помощи снутри профсоюза «Действие», в рамках которой готовим программу общероссийских требований по службам скорой помощи (содействие кому-либо или чему-либо; действия или средства, облегчающие, упрощающие что-либо: Военная помощь — межгосударственная помощь для военных нужд, которая может состоять из финансовых). При этом мы выступаем за субъектность таковой кампании — медики, пациенты, граждане. Потому что я не считаю правильным ситуацию, при которой широкую протестную кампанию по здравоохранению попробуют встроить в чей-либо узконаправленный политический проект. 

— Какова ответственность докторов во время «итальянской забастовки»? Ведь кто-то может не получить в срок медпомощь, тем самым его болезнь усугубится, кто-то вообще может утратить жизнь. 

— Когда мы готовим «итальянские забастовки», то прорабатываем все вопросы, в том числе предотвращение негативных последствий для больных. В силу того, что на данный момент в забастовках принимает участие маленькое количество работников, такой угрозы нет. Сама «итальянская забастовка» устроена таким образом, что ответственность за настоящее обеспечение медицинской помощью лежит как раз не на рядовых сотрудниках, а на чиновниках департаментов, министерств и руководящем звене медучреждений. Они обязаны создать условия, чтобы медики могли выполнять свои функции. Мы, как профсоюз, постоянно заранее предупреждаем о том, что готовится подобная акция, и соответственно даем время для каких-либо компенсационных мер. В той же Пензе о забастовке было известно за неделю. И администрация станции, к примеру, привлекла для работы в бригадах медсестер областной больницы. 

Гораздо большую небезопасность представляют стихийные вспышки протеста, когда у врача сдают нервишки, он встает и уходит со словами, что больше терпеть не может. А у него очередь больных на приеме. Ролики с такими ситуациями можно найти в интернете. На самом деле саботаж обычной работы системы здравоохранения создают не независимые профсоюзы, а чиновники и депутаты, не обеспечивающие настоящее финансирование медицины.

«Здравоохранение должно сохранить свой общественный нрав»

— Существует ли давление на ваш профсоюз? 

— На федеральном уровне мы не чувствуем давления, но, безусловно, мы чувствуем произвол со стороны работодателей и администраций учреждений, которые с большим стрессом воспринимают появление независимых профсоюзов (союз (профсоюз) — добровольное общественное объединение людей, связанных общими интересами по роду их деятельности на производстве, в сфере обслуживания, культуре и т. д. Объединения создаются с) и пытаются подчас организовать какие-то проблемы или просто напросто оказать морально-психологическое давление. Но чаще всего к нам в профсоюз приходят люди, уже вступившие в острый социально-трудовой конфликт с работодателем. Многие из них уже могут отстаивать свои права. Получив нашу информационную юридическую поддержку, такие люди обычно удачно себя защищают и переламывают ситуацию. Есть и примеры, когда мы выходим на топ-уровень конструктивного взаимодействия с работодателем. 

Часто наша деятельность не нравится региональным властям — мы мешаем их планам «оптимизации» медучреждений. Имеют место пробы информационно нас атаковать — обвинить в «раскачивании лодки» и подрыве политической стабильности. Из последних «ноу-хау» — объявить нас «профсоюзом Навального», что, естественно. не имеет никакого отношения к действительности, мы входим в Конфедерацию труда РФ, которая нас и поддерживает. 

— Премьер-министр Медведев не раз советовал учителям уходить в бизнес, если им не нравится их профессия. Аналогично можно сказать про докторов. Но у медиков, в отличие от учителей, больше возможностей — в стране существует масса коммерческих клиник. Это может быть выходом?

— У нас значимая часть выпускников медицинских вузов давно выполняет заветы Дмитрия Медведева о том, что надо идти в бизнес. Значительная часть выпускников идет в торговые агенты лекарственных компаний, вместо того чтобы идти в медицину. Еще часть идет в мед страховые компании, которые де-факто не выполняют полезных функций для общества, но оттягивают на себя часть денежных средств. Еще есть те, кто идет действительно врачами в коммерческий сектор. Это, например, стоматология, косметология, пластическая хирургия и так дальше. Но, естественно, пока еще не все выпускники туда уходят в силу того, что в регионах данный сектор пока еще не так развит. Но я уверен, что здравоохранение должно сохранить собственный общественный характер и коммерческая медицина не должна ее подменить. 

Я считаю, что все подобные заявления Медведева, Голиковой и еще кого-либо — это все просто всплески раздражения от неумения и нежелания наладить нормальную работу этих общественно-значимых сфер. 

— Каковой ваш прогноз существования здравоохранения в ближайшие годы, если ничего не будет изменяться? 

— Такой прогноз, мне кажется, никто сейчас не может дать. В любом случае ветвь здравоохранения требует самых серьезных перемен как в интересах медицинских рабочих, так и населения. Способствовать этому может массовое независимое профсоюзное движение, которое нужно еще создать. Мы, профсоюз «Действие», для себя такую задачу поставили. За последние четыре месяца мы фактически утроили численность нашего профсоюза, количество регионов, в которых сделаны наши структуры, достигло сорока. Полагаю, что мы стоим на пороге организационного прорыва, который позволит нам вынести оборону трудовых прав медработников и самого общественного здравоохранения на другой топ-уровень.