Главная / Политика / Хороша ли вообще наша страна, если мифология «АУЕ» пользуется такой популярностью?

Хороша ли вообще наша страна, если мифология «АУЕ» пользуется такой популярностью?

Xoрoшa ли вooбщe нaшa стрaнa, eсли мифoлoгия «AУE» пoльзуeтся тaкoй пoпулярнoстью?

Гoсудaрствo xoчeт срaжaться с   «субкультурoй AУE», привычнo выдaвaя слeдствиe бeды зa   причину

Сeнaтoр Aнтoн Бeлякoв нeдeлю нaзaд внeс в   Гoсдуму зaкoнoпрoeкт, зaпрeщaющий прoпaгaнду в   интeрнeтe и   в   СМИ «криминaльнoй субкультуры». Это не   1-ая такая законодательная инициатива. В   2014 году депутат Госдумы Олег Михеев конечно уже вносил спецпроект закона, запрещающего «пропаганду и   романтизацию насилия и   криминального образа жизни в   СМИ, литературе и   кино». Законопроект Михеева не   дошел даже до   стадии рассмотрения. Какая судьба станет у   законопроекта Белякова, пока сказать тяжело. Но   депутаты нижней палаты парламента на данный момент, в   отличии от   2014   года, охотно рассуждают о   «необходимости оградить молодежь от   преступной субкультуры». К примеру, член фракции «Единой России» Сергей Боярский утверждает, что нужно «законодательно наделить наши контролирующие органы, в   том числе Роскомнадзор, надлежащими полномочиями, чтоб все эти зловредные ресурсы, представляющие опасность нашей защищенности с   точки зрения воспитания подростков, могли быть немедленно блокированы всеми доступными способами».

Экскурсионная поездка на   зону: «18   подростков прошли „путь осужденного“ от   автозака до   спального места»

Пошла организованная волна поддержки запретительных мер и   в   регионах. В   частности, астраханская газета «Волга» пишет, что в   местном управлении ФСИН указ, ограничивающий распространение преступной субкультуры «ждали давно». Управление местного ФСИН делится с   журналистом «Волги» своим опытом борьбы с   тюремной подкультурой за   разумы и   сердца молодежи: «Раньше водили тяжелых подростков в   следственные изоляторы на   экскурсии, чтоб показать, какие тяготы ожидают тех, кто попал за   решетку. Но сейчас быт заключенных очень изменился в   наилучшую сторону. Пугать побитую жизнью шпану и   беспризорников больше нечем. Потому решили пойти от   оборотного и   показывать неплохой пример   — водить на   экскурсии к   спецназовцам, кинологам».

Признание служащих ФСИН в   том, что они водили подростков по   кутузкам чтобы познакомить их   с   арестантскими тяготами и   отвратить от   «блатной романтики», конечно еще совсем не так давно само по   себе могло стать сенсацией. Но   эта эпопея теряется и   утопает в   шуме отлично организованного возмущения «ростом популярности „субкультуры АУЕ“».

Остается только лишь недоумевать по   поводу странноватых рассказов астраханских фсиновцев. Чем стращали «трудных подростков», пока быт заключеных не   поменялся «в   наилучшую сторону»? Камерами, переполненными в   5-шесть раз выше лимита? Кашляющими кровью туберкулезниками, сидячими вместе со   бодрствующими заключенными? Зэками из   низших кастинг, живущими около санузла? А   почему на данный момент «побитую жизнью шпану» нельзя напугать старым испытанным способом? Астраханское СИЗО стало похоже на   кутузку в   Осло либо в   Хельсинки? Там в настоящее время нормальное питание, и   прогулки проводятся больше не   в   крохотных двориках с   зарешеченным небом?

Также не   совершенно понятно, каким образом «трудным подросткам», живущим в   депрессивном дотационном регионе, посодействуют встречи со   спецназовцами и   кинологами   — даже если представить, что это не   встреча со   спецназом и   кинологами ФСИН во   определенное время этапирования в   колонию. Беря во внимание, что заработная плата кинолога «Волгоспаса», по   данным той   же газеты «Волга» составляет вообще всего семь тыс. рублей   — и   то   кинологи в   2015 году были под опасностью увольнения,   — совсем неясно, каким положительным опытом смогут поделиться эти люди с   «трудными подростками».

Отметим, что экскурсии в   колонии для «прожженой шпаны»   — совсем не   уникальный астраханский опыт, а   оченьраспространенная практика «профилактики». Тюменских подростков, состоявших на   учете в   комиссии по   делам несовершеннолетних, водили на   экскурсионную поездку в   колонию серьезного режима. В   2013 году веб-сайт ГУФСИН по   Кемеровской области доносил о   том, что «по   инициативе совета ветеранов аппарата ГУФСИН состоялся выезд   — экскурсионная поездка в   колонию серьезного режима №   44   городка Белово».

«В   рамках воспитательной работы с   тяжелыми подростками, состоящими на   учете в   подразделении по   делам несовершеннолетних, 18   подростков в   возрасте от   14   до   19   годов прошли „путь осужденного“ от   автозака до   спального пространства. Ребята посетили штрафной изолятор, столовую, молельную комнату, автомастерскую, школу, рабочие пространства осужденных и   общежития»,   — докладывали сотрудники тюремного ведомства.

Пик популярности у   ФСИН таковой «экскурсионной» практики приходится на   2012-2013   года, но   случались «экскурсии» и   позже. Например, в   2015 году экскурсионную поездку (правда, в   колонию-поселение, а   не   в   колонию серьезного режима) провели «для учащейся молодежи и   подростков, состоящих на   учете в   инспекции по   делам несовершеннолетних», в   столице Чечни, городке Грозном. По   воззрению директора Центра социальной реабилитации подростков «Феникс» Абдуллы Яричева «целью культ.мероприятия было расширить познания ребят об   окружающей их   жизни в   социуме». В   2016 году «трудные подростки» из   Вологодской области побывали на   экскурсии в   СИЗО №   2. В   2017 году в   Брянской области несовершеннолетних, состоящих на   учете, водили на   экскурсионную поездку в   местную воспитательную колонию.

Так «профилактировали» молодежь на   протяжении нескольких последних годов. Судя по   всему, экскурсии по   кутузкам и   зонам не   помогают в   борьбе с   распространением преступной субкультуры. В настоящее время вся надежда страны   — на   Роскомнадзор, пытающийся в   ручном режиме править интернетом, и   на   внесение видоизменений в   закон «О   средствах массовой информации».

Чтоб понять парадокс «АУЕ» на   воле, надо понимать, что такое «АУЕ» в   кутузке

Конечно   же, сама аббревиатура «АУЕ»   — это совсем не   изобретение подростков, сидячих в   тематических пабликах «ВКонтакте», и   даже не   некоторых «кукловодов», типо продвигающих тюремную субкультуру посреди молодежи.

Сдавленный осиплый крик «АУЕ!» разрешено было десятилетиями слышать над двориками следственных изоляторов по   всему тюремному миру русского и   постоветского места   — от   питерских «Крестов» до   тюрем Далекого Востока. «АУЕ» («арестантский уклад един», «арестантско-уркаганское единство»)   — это и   приветствие, и   пароль, и   декларация определенных ценностей, принадлежности к   определенному виду жизни.

«Хата Единственный-три-ноль, АУЕ, воспринимай груз!» Вряд   ли «дорожник» (заточенный, отвечающий за   незаконную межкамерную связь), отправляя при помощи особых веревок мешочек с   чаем и   сигаретами в   примыкающую камеру №   130   в Бутырке, мог знать, что когда-то гулкое сочетание букв «АУЕ» станет заглавием молодежных веб-сообществ и   темой совещаний у   президента.

«Черному ходу», «воровскому ходу»   — специфичному криминальному управлению внутренней жизнью СИЗО и   колоний   — не   единственный десяток годов. Государство относилось к   этому явлению по-различному в   разные времена и   в   различных регионах. Оно пробовало давить «воровской ход» «перекрашивая» зоны в   «красный цвет»   — то   конечно есть, устанавливая строгие режимные порядки. Оно закрывало на   «воровской ход» глаза: во-первых, «воровской ход» давал самим сотрудникам администрации большие коррупционные объективной возможности, а, во-вторых, значимая часть морок по   поддержанию простого порядка сваливалась с   плеч страны на   плечи «блатных». Позже государство снова «перекрашивало» зоны   — меняя начальство, переводя в   остальные колонии «авторитетов», вводя спецназ и   устраивая избиения зэков на   плацу.

«Воровской ход» во   многих колониях и   СИЗО существует до   сих пор. И   вряд   ли он   был   бы настолько живуч, если   бы вообще все ограничивалось только желанием «блатных» держать пространства лишения свободы под своим контролем. Дело в   том, что русское государство, относящееся к   заключенному как к   зверьку, не   способное и   не   желающее обеспечить ему обычное питание и   вообщем приемлемые условия существования, делает «воровской ход» в   очах заключенных наименьшим злом. Большая масса арестантов лишена какой-либо поддержки с   воли, брошена своими семьями   — либо   же семьи не   имеют объективной возможности ездить в   дальние колонии и   делать простые продуктовые передачи. Арестант, оставшийся за   решеткой ни   с   чем, получит «с   общака» пачку сигарет, чай, зубную пасту, запасную пару носков, а, может быть, даже небогатое, но   нужное продуктовое дополнение к   тюремной баланде.

Иерархия воровского мира припоминает суровые классические сообщества с   их   кастами: брахманы   — «воры в   законе», кшатрии   — «блатные», вайшья   — мужчины, а   также низшие касты и   неприкасаемые. Иерархия и   свод неписанных кодексов делают для заключенных правила игрушки, правила жизни, хоть как-то защищающие пронизанный нервозами и   стрессами арестантский мир от   вспышек немотивированной агрессии, а   также от   небезопасной анархии.

С   «воровским ходом» в   местах лишения свободы полностью можно покончить. Для этого надо просто сделать нормальные условия жизни заключенным. В   конце концов, верховный суд приговаривает их   к   лишению свободы, а   не   к   перманентной пытке от   звонка до   звонка.

В   полном объеме обеспечить арестантов обычным питанием, предметами гигиены. Покончить с   перенаселенностью камер в   СИЗО   — а   то   сегодняшний ФСИН выдает как неслыханное достижение жизнь четырех взрослых парней в   крохотном узеньком пенале длиной несколько метров. Если число арестантов равно числу нар-коек и   люди не   дремлют по   очереди, означает «нет перенаселенности». Покончить с   немотивированной беспощадностью и   вымогательствами со   стороны самих служащих ФСИН.

Только реализация таких мер сделает успешными и   административные квоты по   ликвидации «воровского хода». Пока   же этого нет, арестант, имея гипотетичный выбор меж опасным и   напряженным «воровским миром» и   отлично знакомым ему муниципальным насилием, безизбежно отшатнется к   «воровскому миру». Данный мир понятнее, безопаснее, и   может быть, хоть как-то выручит. Нынешнее правительство   — злее и   страшнее криминального мира

Разрешено быть какими угодно снобом и   воротить нос от   «понятий» и   тюремной подкультуры, но   как только лишь захлопываются двери «мертвого дома» и   встает вопросец между «красной зоной» либо «черной зоной», практически все почему-то предпочитают попасть на   «черную».

Поиск виновных при помощи теорий комплота

Пока существует «воровской ход» за   решеткой, он   проникает и   во   наружный, «вольный» мир.

«Я   родился   — доныне не   верится   — в   лабиринте фабричных дворов   — в   той стране голубиной, что делится   — тысячу лет на   ментов и   воров»,   — поэтически оформил когда-то Борис Рыжеватый прозаическую констатацию «половина посиживала   — половина охраняла».

Российская Федерация   — страна, где большая масса населения если не   отсидела, то   имеет близких предков, родственников либо друзей, кои «мотали срок». Популярность арестантской подкультуры тут всегда была неизлечимым и   неискоренимым железным фактом   — при этом не   только лишь на   низовом, народном, фольклорном уровне.

На   таком фоне призывы воспрещать «пропаганду преступной субкультуры» смотрятся особенно удивительно и   бессмысленно.

«Да, мы   — страна Величайшей тюремной культуры, как   бы пошло и   шансонно это не   звучало. Конечно есть песни Дины Возврати, Владимира Высоцкого, Аркадия Северного. У   нас в   РФ за   десятилетия фактически нет ни   одной неплохой биографии, которая так либо иначе не   была   бы связана с   тюрьмой»,   — ведает Открытой РФ исполнительный ген.директор правозащитного движения «Русь сидящая» Ольга Романова.

«А   аббревиатура „СЛОН“: „Смерть легавым от   ножика“, „Соловецкий лагерь особенного назначения“? Если журналист, публицист, историк этого не   понимает, то   означает, наверное, вообще все-таки „вон из   профессии“? А   как Шаламова читать? Со   словарем? Пусть они там лучше смотрят за   своим ментовским и   депутатским языком. Я   вообщем не   понимаю этого болезненного энтузиазма законодателей к   тюремно-субкультурной теме. Выглядит со   стороны как в   старенькие советcкие времена с   запретом порнухи: народу запретим, но   сами станем смотреть»,   — охарактеризовывает новые законодательные инициативы глава «Руси сидящей».

Вобщем, саму возможность принятия схожих законопроектов правозащитница оценивает скептически: «В   стране в   коей есть выражение „мочить в   сортире“ и   „замучаетесь пыль глотать“ , достаточно опасно заикаться о   запрете тюремной субкультуры».

Следует отметить, что в особенности сильно «блатная романтика» была очень распространена среди молодежи   — свободно перекочевывая на   «волю» из   тюрем и   колоний для «малолеток», она пропитывала спецшколы и   интернаты. Конкретно среди этого контингента «воровские понятия» небезопасно мутировали, видоизменялись, приобретая самую жестокую, брутальную форму, в   целом не   характерную «взрослому» тюремному миру. До   сих пор в   народе популярны шокирующие «анекдоты» про запрет заключенному-малолетке идти на   свидание с   мамой, если на   ней конечно есть что-то красноватое из   одежки, и   про другие абсурдные ограничения, далековато выходящие за   рамки разума. На данный момент даже посреди малолетних преступников такие инфернальные правила жизни ушли в   прошедшее, но   когда-то они были реальностью.

С   другой стороны, в   последние годы вправду наблюдается взрывной рост популярности связанных с   «АУЕ» мемов и   других субкультурных частей   — в   том числе и   посреди подростков, не   связанных впрямую с   криминальным миром. В особенности это типично для регионов азиатской части державы. В   социальных сетях происходит типичное брендирование тюремной подкультуры. И   это невзирая на   то, что несчастные «лихие 90-е» очень давно позади, и   вокруг необычный взлет «духовности».

Правительство и   часть общественности, как всегда, отыскивают виноватых посреди администраторов пабликов соцсетей, конструируют конспирологические теории и   причитают на   любимую с   конца 80-х годов тему «Мы   теряем молодежь». Но   проще вообще всего искать виновных в   лабиринтах теорий комплота, а   не   в   себе. Не   в   беспределе правоохранительных органов. Не   в   возмутительной бедности. Не   в   отсутствии соц. лифтов. Не   в   липовой государственной идеологии, вызывающей омерзение у   молодежи. Не   в   отсутствии добросовестных, справедливых правил жизни.

«Если ты   живешь в   Миассе либо Кумертау, у   именно тебя нет особенных шансов выбиться в   люди»

По   воззрению главного редактора портала «Медиазона» Сергея Смирнова, нельзя гласить о   распространении «молодежной подкультуры АУЕ» как о   спланированной операции криминального мира. «Преступный мир сам повсевременно под ударами, и   на   самом деле мечта вообще всего этого криминального мира —легализоваться под бизнесменов и   запамятовать о   своем прошедшем. Нет никакого криминального мира в   древнем понимании, с   налетом романтики»,   — гласит в   интервью Открытой РФ Смирнов.

«Мне кажется здесь проблема в   чем-то схожая с   увлечением сталинизмом. Люди пробуют найти корешки более справедливого общества в   утраченных эталонах,   — считает главред „Медиазоны“. —   Так, криминальный мир со   своими правилами, осознанием добра и   зла, романтикой, снова   же, становится симпатичным. Особенно там, где конечно есть неприятие милиции. Надо осознавать, что жизнь „по   понятиям“ передается из   поколения в   поколение, при этом как сидевшими, так и   просто напросто общавшимися с   сидевшими. Понятия представляются поболее привлекательными, чем сегодняшние правила».

Журналист Павел Никулин, изучающий субкультуры, в   разговоре с   Открытой РФ проводит увлекательную параллель с   одним не так давно существовавшим сетевым спецпроектом.

«В   2014 году я   был знаком с   подкультурой „автономов-ельцинистов“. Это был издевательский постмодернистский спецпроект, посвященный Борису Ельцину. Но   в   какой-то момент люди, группировавшиеся вокруг этого паблика, во   вообще все всерьез поверили   — и   были готовы разламывать черепа за   оскорбление Ельцина. Они на   самом деле про Ельцина ничего не   знали   — для их это был некоторый объединительный миф. Я   думаю, такая   же штука может быть с   хоть какими субкультурами. Подкультура здесь   — некоторая декорация. Если человек агрессивен, если он   зол, если он   умеет непереносить и   любит непереносить, и   готов убивать и   грабить   — совершенно неважно, какой идеологии либо субкультуре он   станет принадлежать. Это качество личности, которое заполучил человек. Да, агрессивные люди быстрее выберут что-то эстетически агрессивное. Но   вопросец не   в   том, что кто-то учит убивать, а   в   том, что данный человек конечно уже сам по   себе нехорош, недобр, и   это конечно уже его личное свойство. Эти ельцинисты тоже начинали несерьезно, но   позже начинали цепляться к   словам. И   ты   осознавал, что разговариваешь с   юными людьми, у   коих не   было сурового криминального опыта, либо тюремного опыта, но   при этом ты   обязан следить за   словами так как как будто ты   общаешься с   записными сидельцами. То   конечно есть, они поверили в   данный миф».

По   словам Никулина, возникновение агрессивной подкультуры   — это следствие каких-то заморочек у   подростков, а   не   причина. «Людям это любопытно не   поэтому что они сами по   себе моральные уродцы, а   потому что они живут не   в   весьма хороших критериях,   — рассуждает эксперт. —   Они отыскивают какой-то мифологии, которая выручит просуществовать им   в   мире. Это вопросец о   том, хороша   ли вообщем наша страна, если мифология этого „АУЕ“ пользуется таковой популярностью».

«Для меня эта эпопея с   „АУЕ“   — лакмусовая бумажка. Мы   живем в   воюющей стране, мы   живем в   стране без политических свобод. Мы   живем в   стране, где в   школах политическая пропаганда за место уроков. Мы   живем в   стране, где именно тебя школа учит не   мыслить, а   натаскивает на   ЕГЭ. Если ты   живешь в   каком-нибудь городке Миассе либо городе Кумертау, у   именно тебя нет особенных шансов выбиться в   люди. Пик популярности данной субкультуры наблюдается в   Чите   — регионе, известном восхитительной пословицей „Живешь за   Байкалом   — не   щелкай хлебалом“, в   регионе   — фаворите по   количеству убийств. При этом лидером по   количеству убийств он   стал за длительное время до   возникновения этой подкультуры. Мои знакомые уезжали из   Читы даже не   поэтому, что боялись, а   поэтому что они утомились от   конфликтов, они утомились драться на   улицах всякий день. Они не   то, что не   могли выдержать данный образ жизни   — полностью могли. Но   они не   желали. Мы   живем стране, где половина посиживала а   половина надзирала, где конечно есть фраза „Пацан к   успеху шел   — не   фартануло“. Где про попадание в   отделение милиции иронично молвят „Посадят на   бутылку“. А   вообщем-то, „посадить на   бутылку“   — это значит убить человека, при этом довольно мучительным методом. Понятно, что в   этом дискурсе конечно уже „нормализовано“ насилие. Когда у   именно тебя поколения проходили буквально через лагеря, дискурс насилия безизбежно будет „нормализован“. Это не   вопросец о   том, что „дети играют в   кутузку“, это вопросец о   том, что ваши деды посиживали, и   никто им   позже это не   посчитал, не   компенсировал, не   провел нормальную реабилитацию»,   — разъясняет журналист.

«Я   бы рекомендовал сенаторам, депутатам и   иным изучить это явление, так как это некоторое сообщение, которое нам отправляет поколение в   таком виде»,   — резюмирует Никулин.

Но   правительство вряд   ли станет особенно глубоко учить «это явление»   — очевидно, если не   считать служащих «Центра „Э“», кои, возможно, скоро начнут мониторить соцсети в   поисках перепостов из   групп «АУЕ-тематики».

Разрешено вспомнить, как правительство на   фоне кампанейщины в   прессе боролось с   самоубийствами посреди подростков. Тогда тоже сражались со   следствием, а   не   с   предпосылкой; с   интернет-пабликами, а   не   с   безбрежной депрессивностью подростковой жизни и   колоссальным отчуждением в   обществе.

Оставить комментарий

Ваш email нигде не будет показан

x

Популярные новости

Онлайн-трансляция специальной военной операции на Украине — 764-й день

Станислав Красильников/РИА Новости Взрывы произошли в подконтрольном Киеву Харькове, Днепре и Константиновке, сообщили ...