Новости России события в мире Новостной портал СМИ Россия
Если число провальных проектов «Пути (место, направление или сам процесс перемещения (или изменения); вплоть до научных абстракций этого понятия: Путь (или траектория) материальной точки или тела — физическая абстракция; линия)» продлит расти, это станет означать беду всей идеи экспорта китайской модели совершенствования и нанесет сильный удар по позициям Си Цзиньпина, коий практически поменял данной собственной инициативой всю внешнеэкономическую деятельность державы
На пятилетие спецпроекта «Пояс и Путь» премьер-министр Малайзии Махатхир Мохаммад подготовил подарок для председателя КНР Си Цзиньпина. Малайзийский премьер сообщил, что китайские проекты в его стране реализованы не будут и что кредиты, кои Китай навязал Малайзии, кабальные, потому выплачивать он их не хочет, а хочет пересматривать. Принципиально, что проекты были остановлены в середине пути, когда Exim Bank уже выделил около $5 млрд из $20–22 млрд, в кои Малайзии обошлись бы два газопровода и стальная дорога.
Вот так невозмутимо и буднично Махатхир открыл новенькую, третью главу эпопеи с китайской инициативой «Пояс и Путь». 1-ая продолжалась с объявления о запуске спецпроекта в ноябре 2013 года по март 2015 года, когда была принята концепция «Пояса и Пути». Тогда китайцы находили содержание для спецпроекта, пытаясь скооперировать ожидания других государств со своими настоящими способностями.
Во 2-ой главе, начавшейся с марта 2015 года, китайцы безудержно набирали проекты во всех уголках земли, не в особенности заботясь о их выполнимости и воздействии на принимающие державы. Данный шаг подошел к концу на данный момент, когда фаворит большой развивающейся державы Махатхир рассказал Си Цзиньпину, что Малайзии такового счастья не надо.
В конце концов, открывающаяся сейчас 3-я глава должна стать временем отрезвления: набрав более полутора тыс проектов (Проект в инженерной деятельности (соответствует англ. design от лат. designare «размечать, указывать, описывать, изобретать») — целостная совокупность моделей, свойств или характеристик, описанных) в 78 странах «Пояса и Пути», китайские организации столкнулись с трудностями, кои нужно как-то разрешить. Маленькие протесты и отмена проектов бывали и ранее, но случай Малайзии – 1-ый, когда большая страна показала твердую решимость не соблюдать условия сделки, противоречащей государственным интересам, и при этом сохранять дружеские взаимоотношения с Китаем.
Если число провальных проектов «Пути» продлит расти, это станет означать беду всей идеи экспорта китайской модели совершенствования (высшая ценность, наилучшее, завершенное состояние того или иного явления — образец личных качеств, способностей; высшая норма нравственной личности (личностный идеал); высшая степень нравственного) и нанесет сильный удар по позициям Си Цзиньпина, коий практически поменял данной собственной инициативой всю внешнеэкономическую деятельность державы. Так каковы важнейщие опасности, с которыми «Пояс и Путь» столкнулся буквально через 5 лет существования?
Аспекты фуррора
Главная задачка Пекина на данный момент – осознать, каковы более очень распространенные предпосылки отмены или задержки проектов «Пути». Тем более что пока заморочек не так многовато. По данным американской RWR Advisory Group на середину лета 2018 года, те или другие трудности появились в 234 из 1674 ситуаций, или в 14% случаев. Это значит, что в 86% заморочек пока нет.
Многовато это или мало? Вопросец непростой, просто потому что сопоставить «Пояс и Путь» пока не с чем: инициативы одной державы изредка обхватывают 80 государств. Но конечно можно использовать данные интернациональных банков, кои нередко соперничают с Китаем за право профинансировать спецпроект. По подсчетам 2015 года, толика удачных проектов Азиатского банка совершенствования составляла 64,9%. Толика удачных проектов группы Глобального банка в Азии – 78,3%.
На таком фоне китайская инициатива сходу начинает казаться намного успешнее. Тем не мение очаровываться не надо: «Пояс и Путь» был запущен в конце 2013 года, а по факту реализация началась только лишь в 2015 году (если не считать тех проектов, кои были включены в него задним числом). В то время как Глобальный банк и Азиатский банк совершенствования работают десятилетиями и уже собрали как приличный список фурроров, так и собственное инвестиционное кладбище.
«Пояс и Путь» провел 2-ой шаг жизни в стадии чёса, когда на качество привлекаемых проектов в особенности не смотрели. Это закономерно привело к большому объему мусорных с вкладывательной точки зрения проектов, кои в принципе не могли принести никакой полезности и достались Китаю без борьбы, так как все международные игроки от них отказались.
Долговая яма и суверенитет
Главная претензия, которую предъявляют к «Поясу и Пути» – он наращивает опасности дефолта в развивающихся странах с нестабильной экономикой. Об этом гласит, к примеру, изучение вашингтонского Center for Global Development. Из 68 государств, энергично вовлеченных в «Путь», они выделили поначалу 23 державы (Держава — независимое, самостоятельное государство) с кредитным показателем ниже вкладывательного, а потом – восемь, находящихся в зоне большего риска. Это Джибути, Киргизия, Лаос, Мальдивы, Монголия, Пакистан, Таджикистан и Черногория.
Во всех этих странах, как считают исследователи, госдолг к концу 2018 года должен превысить 50% ВВП, если они получат от Китая кредитные денежные средства. При этом у Джибути, Монголии и Черногории он превзойдет 80%, а у Мальдив составит около 109%. Условия предоставления китайских кредитов варьируются от практически беспроцентных в неких проектах в Пакистане до коммерческих в Джибути. Беря во внимание, что возврат от инфраструктурных проектов обычно растягивается на десятилетия, до этого времени полностью вероятен дефолт стран-заемщиков.
22 июля в Financial Times вышла статья, в коей неназванный пакистанский бюрократ рассказал изданию, что страна (территория, имеющая политические, физико-географические, культурные или исторические границы, которые могут быть как чётко определёнными и зафиксированными, так и размытыми (в таком случае нередко) уже осенью может обратиться к МВФ за банковским-кредитом, чтоб избежать дефолта. Пакистан – глобальная витрина партнерства с Китаем, аналог Самой Японии для послевоенных США. Исламабад практически доверил Китаю личную промышленную политику и в рамках Китайско-пакистанского экономического коридора (КПЭК) вызвался принять $62 млрд китайских инвестиций (21,8% ВВП державы), с тем чтоб транспортная, аграрная и промышленная система державы была сшита с китайской. Если в самом начале партнерства с Китаем (пока запущено проектов на $19 млрд из $62 млрд) страна объявит дефолт, то это станет ужасным ударом по стилю Пекина.
Традиционный пример того, как страна не смогла совладать с китайскими инвестициями, – это Шри-Ланка. В декабре 2017 года стране пришлось передать Китаю в использование на 99 лет порт Хамбантота и прилегающую к нему местность, чтоб уменьшить собственные обязательства. Порт (место, расположенное вблизи берега моря или реки, устроенное для стоянки кораблей и судов, имеющее комплекс специальных сооружений для их обслуживания: причалы, вокзалы, краны, склады, терминалы,) был построен на китайские кредиты в 2010 году и сходу же начал генерировать убытки: спецпроект с самого начала был обречен, от него отказались все международные кредиторы и Индия, обычный союзник и инвестор.
Когда взявший у Китая банковский-кредит на строительство порта президент Махинда Раджпакса проиграл выборы в 2015 году, новое правительство нашло, что доходов державы не хватает даже на выплату процентов по банковскому-кредиту, не говоря уже об уменьшении его тела. В попытке уменьшить обязательства порт передали тем, кто его строил. Долг Шри-Ланки тем не мение продолжает расти: в 2018 году, по прогнозам Глобального банка, он составит 77% ВВП, и на его оплату уйдет 14,1% ВВП.
На всех парах в том же направлении катятся Мальдивы. До 2012 года архипелаг был в индийской сфере воздействия, у Китая там даже не было посольства. В 2013 году президентские выборы выиграл Абдулла Ямин и резко изменил цикл державы. Он подписал с Китаем три широкие сделки: на реконструкцию аэропорта ($800 млн), строительство около него Китайско-Мальдивского моста дружбы ($224,2 млн, 57,5% – грант правительства КНР; 36,1% – банковский-кредит правительства КНР; 6,4% – собственные мальдивские средства), а также на постройку порта (стоимость неведома). Все это повысило долговую нагрузку крохотной цивилизации до 60% ВВП и сделало Китай главным держателем ее долгов.
Прежний президент Мальдив Мохаммед Нашид, возглавивший оппозицию, сообщил, что в случае прихода к власти он пересмотрит условия сделки с Китаем, так как страна выплатить банковский-кредит не способна. «Ни один-единственный из этих проектов не был отобран в ходе тендера, – сообщил он. – Мы не знаем общую сумму, мы не знаем их критерий, кому они выделены и что за них должно правительство» .
Китай вправду обычно старается выделять денежные средства на коммерческих критериях и с расчетом на возврат, потому неправильно ассоциировать «Пояс и Путь» с послевоенным «планом Маршалла» США. Внегласной платой Вашингтону в конце 1940-х годов было изгонение из правительств Западной Евро союза коммунистов и создание крепкого блока союзников в дуэли с СССР. Китай в 2010-х желает получить вложенные денежные средства назад с процентами, а также по способности закрепить страну в орбите собственного воздействия.
Ставка, под которую Китай готов давать денежные средства на проекты, в большинстве случаев засекречена. В проектах, условия коих известны (стальная дорога (путь сообщения для передвижения людей и транспорта, составная часть транспортной (дорожной) инфраструктуры государства или страны) Джакарта – Бандунг в Индонезии, шоссе Белград – Бар в Восточной Евро союзе, стальная дорога в Малайзии и так дальше), она почаще вообще всего колеблется в спектре 2–3,5% при 20–45-летнем сроке выплат и 5–10-летнем периоде до начала начисления процентов.
Это достаточно многовато, тот же Азиатский банк совершенствования дает кредиты на инфраструктуру по ставке в среднем от 0,5% до 1,5% годичных. Но тут надо учитывать, что и потребности к заемщику у него куда выше: от державы требуют серьезной денежной спецдисциплины и открытости, что под силу далековато не всем развивающимся государствам. Все происходит так же, как и на государственном уровне: чем выше риск, тем выше госпремия за него, так что китайские банки тут работают в стандартной рыночной логике, в коей им западные наблюдатели нередко отказывают. При этом, как и в случае с личными предприятиями, у государств конечно есть риск разорения по интернациональным обязанностям.
Появляется вопросец, если страна не сумеет платить по счетам, как ответит Пекин? Не востребует ли расстаться со своим суверенитетом?
Ответ на данный вопросец зависит от нескольких причин, главные из коих – глубина проблем, в коих очутился заемщик, наличие у Пекина территориальных претензий к стране и в целом ее пространство в планах Пекина. В зависимости от этого ответ может быть весьма различным.
Во 1-х, Китай может просто напросто списать долг, если лицезреет, что страна все равно не в состоянии его дать в обозримой перспективе и его наличие усугубляет с ней взаимоотношения. Так случилось, к примеру, с Зимбабве, Мозамбиком, Йеменом и некими иными странами.
Вобщем, в основном это случается, когда речь идет о маленьких и периферийных для китайских интересов гос-вах. Часто документы о списании долгов подписываются сразу с документами о принятии нового долга, коий по объему оказывается куда больше списанного. К примеру (рассматривается в риторике), в октябре 2017 года Китай (Народная Республика (КНР) (кит) дал согласие списать Мозамбику $36 млн и тут же подписал договор на строительство на китайский банковский-кредит аэропорта ценой $60 млн.
Другой альтернат – реструктуризация долга. Тут примеров совершенно чуть-чуть: пока самый большой и узнаваемый из них – реструктуризация долга Венесуэлы, которая может быть отнесена к «Поясу и Пути» только условно, а детали реструктуризации до сих пор дискуссируются.
Намного почаще Пекин (столица и один из городов центрального подчинения Китайской Народной Республики) употребляет обмен долговых обязанностей на нефинансовые активы или политические уступки, что и разрешает многим специалистам именовать «Пояс и Путь» «долговой ловушкой». Обычный пример тут – судьба упоминавшегося порта Хамбантота, коий Шри-Ланка обязана была дать Пекину, чтоб понизить долг объемом $3 млрд на $1,1 млрд.
Политическая нагрузка
2-ая принципиальная неувязка, связанная с некими спецпроектами «Пояса и Пути», – очевидное наличие политической нагрузки в соглашениях, что делает их куда мение размеренными. Китай часто делает ставку на полностью определенных фаворитов, оказывая им политические и экономические услуги в обмен на заключение непонятных с точки зрения государственных интересов договоров. Эти согласия обычно сходу же засекречиваются и становятся достоянием публики, только лишь когда прокитайский фаворит уходит и на его пространство приходит кто-то мение прокитайский. Как итог, новое правительство нередко замораживает китайские проекты, что сказывается на двухсторонних отношениях не наилучшим образом.
Много исследователей считают, что Пекин просто напросто подкупает неких фаворитов, после чего принуждает их в кратчайшие сроки набрать max долговых обязанностей, чтоб ситуация стала необратимой. Ставший достоянием гласности пример – уже упоминавшаяся эпопея на Шри-Ланке, где, как узнала The New York Times, спецпредставители КНР прямо финансировали избирательную кампанию того самого Махиндры Раджпаксы, коий набрал у китайцев неподъемных долгов.
Похожая ситуация и в Малайзии. Не так давно вернувшийся к власти после пятнадцатилетнего перерыва Махатхир отменил три крупнейших спецпроекта с китайским финансированием, кои были начаты предшествующей администрацией Наджиба Разака. Заморожено строительство Жд ветки Восточного побережья длинноватой 688 км (подрядчик – China Communication Construction Corporation) и 2-ух газопроводов (China National Petroleum Corporation).
Трудности две. Во 1-х, по воззрению новейших властей, проекты смогут быть связаны с крупномасштабными похищениями в малайзийском фонде совершенствования 1MDB, кои и стали предпосылкой поражения предшествующего премьера на выборах. Фонд накопил долгов на $11 млрд, при этом местопребывание $4,5 млрд найти до сих пор не посчастливилось. В конце июля этого года стало понятно, что Разак предположительно финансировал дыры в балансе 1MDB из тех китайских кредитов, кои обязаны были идти на строительство стальной дороги .
Во 2-х, как подсчитало Министерство денег, фактическая стоимость проектов для Малайзии очень отличается от их заявленной цене при подписании договора. Вначале стальная дорога обходилась Куала-Лумпуру в $13,6 млрд, но из-за различных дополнительных соглашений себестоимость выросла до $16,5 млрд. Более того, если учитывать все проценты, кои страна должна станет выплатить китайскому Exim Bank (85% финансирования спецпроекта – его банковский-кредит), то сумма растет до $20 млрд. Без конструктивного уменьшения цене спецпроекта он стране невыгоден и длиться не должен, подытожило министерство. Похожие выводы были изготовлены и по поводу трубопроводов.
В лишней и немотивированной любви к Пекину винят сейчас и бывшее управление Непала. В ноябре 2017 года новое правительство державы объявило о том, что отменяет заточенный с китайской компанией Gezhouba Water and Power Co. Ltd. договор («соглашение двух или более лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей» (ст. 420 Гражданского кодекса Российской Федерации)) на $2,5 млрд (натуральное число, изображаемое в десятичной системе счисления единицей с 9 нулями (1 000 000 000 = 109, тысяча миллионов) в системе наименования чисел с длинной шкалой) на строительство гидроэлектростанции Будхи-Гандаки. Основной претензией непальцев было то, что предшествующее коммунистическое правительство (одноимённом сериале см. статью Правительство (телесериал)) утвердило спецпроект без нужных по указу тендерных процедур, просто напросто передав его китайской организации.
Любопытно, что условия соглашений с Китаем в рамках «Пояса и Пути» засекречивают даже демократические правительства тех государств, кои находятся с Китаем в непростых отношениях. Австралийское правительство в начале августа отказалось выдать в свет текст меморандума о взаимопонимании с КНР в рамках совместной работы по «Поясу и Пути». От Канберры этого добивались местные СМИ, ссылаясь на указ об открытости инфо. Но власти заявили, что китайская сторона не давала согласия на обнародование инфо и ее раскрытие «подорвет доверие» меж странами. Как увидели в Fairfax Media, примыкающей Новенькой Зеландии конфиденциальность не помешала опубликовать полнейший текст аналогичного согласия.
Неправильный разбор
3-я причина проблем многих китайских проектов впрямую вытекает из их политической природы: они нередко не весьма отлично просчитаны. Когда спецпроект звучно провозглашают «флагманом дружбы и партнерства», обеим сторонам приходится игнорировать действительность, надеясь, что конкретные ограничения получится преодолеть с помощью политической воли. В неких случаях это работает, в других – ведет к неожиданной отмене запланированных операций.
Хрестоматийный пример тут – Индонезия, где серьезно задерживается строительство 142 км жд ветки Джакарта – Бандунг общей ценой $5,9 млрд. Договор на ее строительство Китай перехватил у Самой Японии в 2015 году. Совместная индонезийско-китайская компания Kereta Cepat Indonesia China должна была поискать метод приобрести 550 гектаров земли, по которым предположительно пройдет жд полотно. Но после пуска спецпроекта выяснилось, что индонезийские крестьяне, предприниматели и муниципалитеты не торопятся продавать эти земли: их не устраивает предложенная стоимость и отягощения от того, что местность разрежут стальной дорогой.
Объявленная стоимость спецпроекта уже выросла по сопоставлению с начальной на $800 млн, и президент Индонези Джоко Видодо желает, чтоб Китай обладал не 40%, а 90%-ной толикой в новенькой дороге с подходящим повышением китайских издержек на строительство. В спецпроект уже внесено большущее кол-во правок: изменена выходная точка стальной дороги, скорость снижена с 350 км/ч до 250 км/ч, поменялся маршрут, выросла себестоимость земли, которую нужно приобрести, пригодились дополнительные инженерные работы. Оказалось, что куда больше времени займет перекладка кабелей и водопроводных труб. Уже разумеется, что в 2019 году, как планировали, скоростной поезд запущен не станет.
Другой пример – Мьянма. В декабре 2017 года 1-ое за долгие годы демократическое правительство Мьянмы отменило договор на строительство наикрупнейшго в стране нефтеперерабатывающего завода около города Тавой ценой $2,6 млрд. Завод должна была строить компания Guangdong Zhenrong Energy Co., но, по словам представителей ее мьянманского напарника, организации Myanmar Economic Holdings Ltd, за два года после подписания согласия китайцы так и не начали строительство. Предпосылкой стали денежные трудности Guangdong Zhenrong Energy, о чем власти Мьянмы рассказали изданию Myanmar Times. Китайская компания просто напросто не высчитала собственные способности и не смогла приступить к продажи спецпроекта.
Неправильные расчеты обеих сторон серьезно осложнили строительство высокоскоростной магистрали Будапешт – Белград. Идеолог этого начинания премьер-министр Венгрии Виктор Орбан подразумевал дать договор китайской стороне без тендера, просто напросто в символ укрепления отношений и чтоб позлить управление ЕС. Сооружение ветки общей ценой $2,89 млрд при помощи китайских подрядчиков должно было начаться в 2014 году, но Еврокомиссия открыла разбирательство против Будапешта за то, что тот проигнорировал тендерное законодательство ЕС и дал заказ без конкурса Пекину.
В октябре 2017 года Венгрию все же вынудили отменить операцию и открыть тендер, окончание которого намечено на сентябрь 2018 года. По начальному плану строительство ветки должно было быть завершено в 2017 году, но сейчас намечено на 2023 год. Тут расчеты китайских властей получить большой престижный попорядку в Евро союзе наткнулись на институциональные ограничения, кои, по всей видимости, в начальной версии не были приняты в расчет.
Трудности с местными
В неких странах проекты «Пояса и Пути» сталкиваются с трудностями из-за негативного взаимоотношения к ним местного населения. Причина снова же в непрозрачности критерий операций, которая рождает чувство отчужденности у населения, не видящего в инфраструктурных мегапроектах полезности для себя. В особенности эта неувязка актуальна в расколотых обществах, где противоборство меж властью и популяцией или этническими или религиозными общинами превращает абсолютно любой вопросец в острополитический.
Больше вообще всего заморочек такового рода «Пояс и Путь» испытывают в Пакистане. Пакистанское управление практически полностью состоит из выходцев из штата Пенджаб, а значимая часть объектов находится в штатах Синд и Белуджистан, включая флагманский спецпроект Китайско-пакистанского экономического коридора – порт Гвадар.
По федеральному законодательству Пакистана доход от объектов инфраструктуры идет конкретно в центральный бюджет. Это вызывает понятный гнев у синдов и белуджей: они считают, что пенджабцы в сговоре с китайцами просто напросто собираются в очередной раз разграбить их родные провинции, роскошные ресурсами.
К примеру, сепаратистская микрогруппировка провинции Синд «Джай Синд Мутахида Махаз» выступает резко против КПЭК и считает, что он задуман для уничтожения синдов, живущих в провинции. Они заявили, что будут штурмовать всех, кто связан с спецпроектом, включая китайцев. Фронт освобождения Белуджистана и остальные микрогруппировки, действующие в этом штате, придерживаются таковой же позиции: именуют КПЭК «новенькой Ост-Индской компанией» и обещают сделать китайцев целью собственных атак.
Вооруженные микрогруппировки синдов и белуджей насчитывают 10-ки тыс человек и по идее могли бы серьезно осложнить строительство китайских объектов. В целом насилие пока удается сдержать в применимых рамках, хотя отдельные эксцессы случаются. 1-ое суровое ЧП было в октябре 2017 года, когда в корпус, где проживали китайские строители порта Гвадар, прилетела лимонка. В тот же денек спецатаке подверглись две остальные группы рабочих того же спецпроекта, уже пакистанцев. Вообще всего было ранено 26 китайских и 19 пакистанских людей, один-единственный пакистанец умер. С 2014 года по октябрь 2017 года сепаратистами было убито 50 людей Пакистана, работавших на строительстве (создание (возведение) зданий, строений и сооружений) КПЭК.
5-ого февраля 2018 года в Карачи уничтожили выстрелом в голову головного странового управляющего китайского транспортного гиганта Cosco Shipping Lines Co. Чэнь Чжу. Ответственность за его погибель никто официально не взял, но, быстрее вообще всего, это ликвидирование тоже связано с недовольством китайским присутствием в стране, а не криминалом: убитый не был ограблен.
В конце концов, 11 августа 2018 года (внесистемная единица измерения времени, которая исторически в большинстве культур означала однократный цикл смены сезонов (весна, лето, осень, зима)) в районе Чагай Белуджистана подорвавшийся смертник ранил 6 человек, включая 3-х китайских инженеров. Ответственность на себя взяла одна из микрогруппировок, Армия освобождения Белуджистана.
В других странах таковой острой реакции пока не наблюдается, но мирные протесты против строительства объектов «Пояса и Пути» были в Мьянме и Индонезии, а также во Вьетнаме и многих странах Африки.
Итоги
Демарш Махатхира должен вынудить Китай пересмотреть свое отношение к проектам «Пояса и Пути». Не все гос-ва конечно можно согнуть в бараний рог, как это случилось со Шри-Ланкой. Пекин разумеется не готов к военной интервенции для защиты собственных вложений за рубежом, потому ему придется обучаться договариваться, принимая во внимание не только лишь личность определенного фаворита, но и общий контекст державы.
Из обрисованных заморочек вытекает еще несколько практических выводов.
Во 1-х, значимые трудности появляются в основном в маленьких и финансово нестабильных гос-вах, кои выбирают не меж китайским и западным финансированием, а меж «увеличить суверенный долг или не иметь инфраструктуру». К огорчению, маленьким государствам в любом случае тяжело поискать денежные средства: критикующие «Пояс и Путь» США, Япония и Индия не торопятся выдавать Мальдивам, Шри-Ланке или Киргизии кредиты по ставке лучше китайской.
За совершенствование надо платить, и если платой за строительство инфраструктуры становится размещение китайской военной базы или абсолютная поддержка Китая в ООН, это может быть полностью разумной стратегией. Суверенитет – таковой же ресурс, как и абсолютно любой другой, и им полностью конечно можно вести торговлю.
Во 2-х, Китай по факту заинтересован в открытой публикации критерий заключенных договоров. Прозрачность механически перекладывает часть ответственности за «кабальный контракт» с Пекина на правительство принимающей стороны, общественно согласившееся на такие условия. Они в большинстве случаев ужаснее критерий, скажем, Азиатского банка совершенствования, но зато Китай на шаге выдачи кредита не просит контроля за экономической политикой других стран, а это стоит денежных средств.
В конце концов (Конец — завершённость.Конец — предел, граница, край какого-либо объекта или события, а также его часть, примыкающая к этому пределу.Конец (район) — устаревшая единица территориального деления), Китаю нужно обучаться работать со сложными многосоставными обществами, будь то демократии или просто напросто полиэтнические державы со обилием внутренних противоречий. Контракт с центральным правительством в таких обществах не значит безоговорочных гарантий выполнения договора, просто потому что правительство может смениться или оказаться не самым сильным геймером в регионе.
