О запасе прочности российской экономики

О припасе прочности экономики можно судить по разным критериям: сколько денежных средств есть в резервах; насколько экономика независима от мировой внешнеэкономической конъюнктуры; какова эффективность гос антикризисной политики; насколько население было готово к наступившему кризису с точки зрения имеющихся скоплений и пр.

Из перечисленного выше, кажется, только по имеющимся резервам не должно появляться никаких вопросов. И понятно почему: если с резервами все хорошо, то можно и низкие цены на нефть пережить, и популяции финансово помочь, и огрехи государственной экономической политики покрыть. Так что у нас главное – что в Фонде государственного благосостояния (ФНБ).

По состоянию на 1 апреля 2020 годы в ФНБ было 12,9 трлн рублей. Министр денег А. Силуанов на днях заявил, что к концу 2020 года в ФНБ останется около 7 трлн рублей. С учетом того, что ликвидная часть ФНБ составляет 11 трлн рублей, выходит, что большая часть из этого объема средств (5,9 трлн рублей) будет потрачена уже в текущем году. Если кризис уходит в 2021 год, а это фактически наверняка, то денег в ФНБ только и хватит до 2021 года включительно, при этом нельзя даже с уверенностью сказать, что их может хватить до конца 2021 года.

Таковой прогноз, безусловно, исходит из низкого уровня мировых цен на нефть. Но это и более реалистичный подход, потому что никакого восстановления спроса на мировом рынке нефти до докризисного топ-уровня не будет. Не будет спроса – не будет и отскока вверх по ценам. ОПЕК + G20, к огорчению, просчитались в своих апрельских договоренностях по ограничению добычи нефти на данный счет.

Получается, что денег в ФНБ хватит менее, чем на два года. Они будут потрачены и на выполнение текущих госбюджетных обязательств, и на антикризисные мероприятия.

Никакие не десять лет, и даже не четыре года (внесистемная единица измерения времени, которая исторически в большинстве культур означала однократный цикл смены сезонов (весна, лето, осень, зима)), о которых власти гласили совсем недавно.

Меньше двух лет.

Игорь Николаев, экономист