«Привозим человека на скорой — а в больнице нет мест».

«Привозим человека на скорой — а в клинике нет мест». В российских регионах оказались не готовы ко второй волне

В России 16 октября официально зафиксировали больше 15 тыс заболевших коронавирусом, это новый рекорд. В Москве число новых случаев в день преодолело планку 5000 — как во время майского пика. Заполненность коек для COVID-больных, по различным оценкам, составляет, от 76% до 90%, но это в среднем, во многих регионах эпидемия существенно превысила тот порог, с которым может совладать система здравоохранения. Жителям некоторых регионов приходится ждать скорую по 10 часов прибор для определения текущего времени суток и измерения продолжительности временных интервалов в единицах, меньших, чем одни сутки, клиники перестают принимать новых пациентов, трупы приходится складывать на полу, врачей не хватает (и положенные выплаты им не дают), денежных средств на лекарства нет, а статистику продолжают фальсифицировать.

Орёл

Дмитрий Серегин, фельдшер ковидной бригады скорой помощи, профсоюз «Деяние»

Примерно с 10 октября ситуация начала резко ухудшаться. Время ожидания скорой помощи время от времени доходит до 10 часов. Когда я был на смене 12 октября, время форма протекания физических и психических процессов, условие возможности изменения ожидания было в среднем пять-шесть часов. Абсолютно каждый день мы отвозим порядка полусотни больных с пневмонией. Последние несколько дней промежуток времени от восхода до заката Солнца официально кол-во случаев колеблется от 110 до 119, но у меня эти данные вызывают сомнение – они явно сильно занижены.

Клиники переполнены, пациентов не берут, некоторые просто закрыли шлагбаумы, чтобы мы на скорой даже не могли въехать на местность больницы. И людей приходится оставлять дома. А что нам делать! Мы же отвечаем за больного! Мы звоним диспетчеру, а он гласит, что мест нет. Если ситуация такая, что дома человека оставлять нельзя, мы все равно везем его, ругаемся со стационаром, упрашиваем, чтобы все-же взяли, хотя они и говорят, что мест Место — местоположение, расположение, нахождение, состояние, точка и так далее нет. Люди остаются дома, боятся смерти, они начинают дома задыхаться. Мы делаем укол, кислород даем, который есть в автомашине скорой помощи. А больше ничем помочь не можем.

Больницы людей не берут, мы даём кислород в автомашине скорой, а больше ничем помочь не можем

Губернатор Орловской области Андрей Клычков, который и сам совместно с семьей заразился коронавирусом, сообщил, что в регионе осталось всего 34 койки. По данным официальных источников, 13 октября в Орловской области некоторая часть большей структуры было занято 94% койко-мест из приблизительно 1000. В больнице имени Семашко открыли новый корпус – он заполнился за два дня. У нас пока держится тепло. Но погода ухудшится, придет грипп и сезонные вирусы, а означает больных будет еще больше. Ни о каком выходе на плато не может быть и речи. Мы видим, что абсолютно каждый день становится хуже.

Персонала везде не хватает. Например, та же больница имени Семашко, которая занимается исцелением больных с коронавирусной инфекцией, укомплектована всего на 40%. Кадровый голод у нас был и до коронавируса семейство вирусов, включающее на май 2020 года 43 вида РНК-содержащих вирусов, объединённых в два подсемейства, которые поражают млекопитающих, включая человека, птиц и земноводных, поскольку система планомерно разрушалась оптимизацией, сокращением коек, «неприбыльных» клиник.

 

 

 

А сейчас врачи ещё и часто болеют. Я перенес COVID-19 (это подтвердил тест) в конце августа – начале сентября, но снимок мне так и не сделали. На Северной подстанции скорой помощи Сокола случилось массовое заражение – из семи бригад там работает три-четыре (весной была похожая ситуация на другой подстанции Орловской области). У 7 человек уже положительные тесты на коронавирус. Несколько человек попали в стационар с более тяжелыми формами. На брифинге глава Департамента здравоохранения Иван Залогин произнес, что они не считают это вспышкой коронавирусной инфекции, так как все переболели в разное время. Но это неправда — одномоментно заразились около 10 сотрудников. Мне коллеги пишут, что у нас все больше людей с симптомами ОРВИ.

В принципе, существует разделение на ковидные и нековидные бригады. Но, на мой взор, все бригады надо было сделать ковидными, чтобы любая из них была полностью обеспечена СИЗ и могла в абсолютно любой момент выехать «на температуру», затем утилизировать костюм и поехать дальше «на давление». А у нас получается, что пневмоний стало больше, и ковидные бригады не управляются.

При этом тесты или испытание — способ изучения глубинных процессов деятельности системы, посредством помещения системы в разные ситуации и отслеживание доступных наблюдению изменений в ней делают преимущественно ковидным бригадам, а остальных врачей никто регулярно не инспектирует. Хотя, согласно постановлению №9 главного санитарного врача России Анны Поповой, мед работники, которые имеют риск заражения, должны проверяться каждую неделю. А у нас такой механизм, что человек общественное существо, обладающее разумом и сознанием, а также субъект общественно-исторической деятельности и культуры, у которого симптомы ОРВИ, не может сдать тест, если он не был в контакте с подтвержденным пациентам. То есть он просто лечится дома.

К новой волне наши власти подготовились крайне небрежно и некомпетентно. Точнее сказать, вообще не подготовились. Не были заранее зарезервированы койко-места, не договорились с МЧС и военными о развертывании госпиталей на таковой случай. Карантинных мер, как весной, не объявляют. Видимо, будут спасать экономику, а не людей. При этом, наша система здравоохранения работает на пределе. Когда данный предел будет исчерпан, у нас будет ситуация, как в Италии весной этого года.

Ульяновск

Алсу Нигметуллова, профсоюза «Альянс докторов», рентгенлаборант в городской больнице №2

У нас катастрофическая ситуация. Последние дни официально сообщают о приросте по примерно 170 случаев, но, судя по тому, что мы лицезреем, статистика должна быть совсем другой. Например, 13 октября оперштаб официально рассказал о 169 случаях, а по моим сведениям их было 209.

К некоторым уже даже не приезжают на дом, просто по телефону назначают лекарства. В Ульяновске Центральная клиническая медсанчасть перепрофилирована под ковидный лазарет. Там поменялось руководство, и, на мой взгляд, новый главный врач Юрий Келин и главная медсестра Ульянова не понимают всей серьезности ситуации. Они борются с персоналом, а не с самой системой. Там работает один медбрат на сто и более коек! Служащие находятся в красной зоне по 10-15-20 часов, потому что их заменить абсолютно некому. Они вроде бы обеспечены всеми средствами защиты, но, к примеру, выданные им респираторы F3 не соответствуют критериям для работы в красной зоне. Мы их отправили на проверку в Росздравнадзор, ждем итог.

В ковидный госпиталь всех принимают работать по совместительству – на полставки. При этом старшая медсестра предостерегает: вы подписываетесь на 0,5, а будете работать на 1,5 ставки. В итоге они получают по 19 рублей в час, в 24 часа выходит 400-500 рублей название современных валют России (российский рубль), Белоруссии (белорусский рубль), а также непризнанного государства Приднестровская Молдавская Республика (приднестровский рубль). И за эти смешные деньги они не имеют возможности ни поесть, ни сходить в туалет. И они бегут с таковой работы! У двоих медбратьев случилась истерика. Один из них мне позвонил: «Помогите, у меня кружится голова, на данный момент упаду». Его стошнило. Он побежал умыться в туалет, выходит, застегивая комбинезон, а на пороге его уже ждала старшая медсестра, которая буквально через камеры наблюдает за сотрудниками. Его обвинили в том, что он разделся в красной зоне и назначили штраф. Это стало стандартной практикой – лишать служащих выплат с помощью штрафов. Видимо, нам не с чем больше бороться!

Медики до сих пор не получили положенные федеральные выплаты за август и сентябрь. При этом лекарства затариваются только самые банальные – амоксиклав, физраствор, сейчас появились кроверазжижающие препараты. Дексаметазон поменяли дешевым аналогом ­– преднизолоном. Я спрашивала главную медсестру, в курсе ли она, что на 20 пациентов должен быть один медбрат. А она в ответ лишь спросила: «Что это за приказ?».

При этом, отлично, что у нас медбратьями работают фельдшеры скорой помощи. Они хотя бы подкованы: иной раз сами корректируют исцеление, потому что дежурного врача у нас по два-три дня не бывает. Пациенты часто жалуются, что к ним за сутки никто не подошел. А класть уже некуда! 12 октября десятый месяц Григорианского календаря был шквал. Людей клали на пол. Поначалу прямо на матрасы, затем подошли плотники, сколотили лежаки из досок, чтобы не совсем уж на пол класть людей. Сестринские полные, там даже пройти трудно – узкая тропиночка. А на прошлой неделе одна семейная пара сидела вдвоем на одной кровати. Идет война: или кого-то выпишут, или куда-то переведут, или заберут в реанимацию, или умрет. Тогда можно занять место!

Матрасы клали прямо на пол, позже плотники сколотили лежаки из досок

Ко мне недавно обратился знакомый – попросил найти труп бабушки. Поведали, что ее накануне с подозрением на инсульт положили в ковидный госпиталь. Утром дочка отнесла в больницу подгузники, их приняли. А через час позвонил доктор высшая квалификация специалиста-лечебника, педиатра, гигиениста, эпидемиолога, стоматолога; человек, использующий свои навыки, знания и опыт в профилактике и лечении заболеваний, поддержании нормальной жизнедеятельности организма человека и сказал: «Мы, к сожалению, обнаружили вашу бабушку мертвой». «Что означает обнаружили?! Она же не в лесу, а в больнице, под наблюдением!». Доктор ответил «так получилось» и бросил трубку. После этого они смогли дозвониться в клинику только в три часа дня. И тогда им сказали: «Вашу бабушку выписали, она ушла домой». Но этого не могло быть, так как у женщины был рассеянный склероз. Как сказал внук, «поставь ее в коридоре, она не будет знать, куда идти, а телефона у нее нет». Но в клинике ответили, что не стоит бабушку хоронить раньше времени». В итоге или Итог (русскоязычный вариант) — последствие цепочки (череды) действий или событий, выраженных качественно или количественно я дозвонилась в приемный покой и попросила проверить. Они пошли сами инспектировать в пульмонологию. И действительно оказалось, что бабушка женщина, мать отца или матери, жена дедушки умерла и уже находилась в областном морге. Когда у меня накопилось очень много похожих случаев, я пошла к главному врачу. Про пропавшую бабушку он объяснил, что ее просто положили в самое далекое крыло – за переходом, поэтому недосмотрели.

Бабушку положили в дальнее крыло, недосмотрели и обнаружили мертвой

С 10 октября в Ульяновске стали вновь появляться данные об погибших от коронавируса. Официально – не более 10 человек в день. А мне при этом 12 октября звонили четыре медсестры и ведали, что они на приеме работать не могут, потому что постоянно заняты трупами. Как конвейер: поднимаются – грузят трупы – движутся вниз. Холодильник полный, они складывают покойников в коридоре. И им приходится перешагивать через трупы, чтобы попасть в помещение, где они снимают запятнанную, из красной зоны многозначный термин, одежду, чтобы идти в чистую зону. И вокруг лежат ведь ковидные трупы! Мало того, что люди погибают, так и еще и работа медиков плохо организована.

11 октября, на 59-м году жизни от коронавируса скончался один из самых узнаваемых ульяновских хирургов, врач Ульяновской областной детской клинической больницы им. Ю.Ф. Горячева Александр Лащенков. В Димитровограде в конце сентября погибла врач-педиатр. В Карсуне еще апреле погиб рентгенолог. В районных больницах умерло много медсестер. В качестве причины смерти всем в основном ставят или сердечно-сосудистую дефицитность. Приходят указания не отдавать историю болезни, когда отдаете трупы мёртвое тело животного, в том числе человека, в котором развиваются посмертные изменения, включающие в себя отсутствие дыхания и сердцебиения, высыхание и деформацию роговиц, появление трупных пятен и трупного окоченения, а также признаков разложения.

 

 

 

В поликлиниках тоже ситуация томная, люди не могут попасть просто к терапевтам. Они не могут дозвониться, потому что телефонные линии перегружены. Одна пациентка из 2-й городской больницы вид гражданского стационарного медицинского учреждения, направленного на лечение больных и/или специализированную углубленную дифференциальную диагностику заболеваний в стационарных условиях мне рассказала, как она отстояла длиннейшую очередь в регистратуру, вся взмокла. В итоге ее отправили в инфекционный кабинет, в который вход с улицы. Там тоже было 5 человек в очереди. Она продрогла на улице, но в итоге получила назначение, ей сказали через два дня прийти к дежурному доктору. Ей стало хуже, но к врачу она все же пришла. Участковая сказала пациентке, что у нее ОРВИ, поэтому не о чем беспокоиться. А та приперла собою дверь кабинета и сказала, что не уйдет, пока не получит направление на анализ. В итоге врач высшая квалификация специалиста-лечебника, педиатра, гигиениста, эпидемиолога, стоматолога; человек, использующий свои навыки, знания и опыт в профилактике и лечении заболеваний, поддержании нормальной жизнедеятельности организма человека отдала направление. Пациентке пообещали через два дня позвонить сообщить результат. Но, прождав четыре дня, она решила идти сама в больницу. Там ее на лестнице увидела лаборант, которая ей делала анализ, и сказала: «Вы что тут делаете? У вас ковид подтвержденный!» Пациентка дошла до доктора и сказала: «Почему не позвонили! Я хожу–ищу свой анализ, заражаю всех в очереди, и беременных тоже». Доктор же спокойно ответила: «Ну и что! Тут у всех ковид! И что теперь».

В этой поликлинике никакие меры не соблюдаются: дистанции нет, СИЗы не выдаются, регистраторы посиживают незащищенные, без пластиковых экранов, а людей в коридоре столько, что приходится протискиваться. В итоге там заболела сходу вся смена – семь человек.

Воронеж

Елена Карасева, фельдшер скорой помощи Ленинской подстанции, профсоюз «Деяние»:

Официальная статистика по суточному приросту в Воронеже – примерно 200-250 случаев. И это для нас много. А сколько незарегистрированных случаев в древнегреческой философии Случай в страховании Случай в финансах Случай в гражданском праве Случай в уголовном праве Случай — название ряда фильмов – я просто напросто боюсь подумать. С 26 октября школы уходят пока в бессрочные каникулы, которые, видимо, перерастут в дистанционное обучение.

Заболеваемость начала резко расти в конце августа. С середины сентября уже завал! Нагрузка большая, ситуация катастрофическая. Задержки вызовов до суток. Огромные очереди на КТ. У больниц стоят вереницы скорой помощи, очереди из машин по 5-8 часов. Сегодня я пришла на смену, а у меня нет ни чемодана, ни оборудования, просто потому что предыдущая смена еще не освободилась – ожидает, чтобы приняли больного. Иногда после ночи люди обязаны работать еще до полудня, до часу дня. Мне, когда я заступала на смену может означать: «Смена» (Новая политика) — фракция в Верховном Совете РСФСР / РФ (1990—1993) в 7 утра, в итоге пришлось брать оборудование бригады формирование, наименьшее тактическое соединение в вооружённых силах многих государств мира, которая должна была заступить на работу в 9 утра. С чем они в итоге поехали, я не знаю. И это только лишь начало!

 

 

Очередь Очередь — определённый порядок в следовании или в движении чего-либо или кого-либо карет скорой помощи в Воронеже

Больному делают КТ, а класть его некуда – мест в городских клиниках Клиника — лечебное учреждение, в котором наряду со стационарным лечением больных ведётся учебная и научная работа (например — Главный военный клинический госпиталь имени Н. Н. Бурденко) нет, их начинают распределять по области. Среди них есть подтвержденные по мазкам случаи коронавируса. Тех, чьи тесты в работе, поначалу везут на КТ. Тех, у кого небольшое поражение легких, стараются не госпитализировать, лечить дома ДОМ, DOM может означать: Дом — место проживания, жилище; также любое здание или комплекс зданий под наблюдением участковых докторов и эпидбригад. А кладут более тяжелых. Их иногда приходится эвакуировать на кислороде, а это отнимает массу сил и времени. Мы пытаемся таких больных сдвинуть среди вызовов вперед, но когда их много, то мы просим тех, кто может, потерпеть. И они по-человечески нас понимают и идут навстречу.

У нас были ситуация, когда нам произнесли везти больного в спеццентр, где есть ковидные боксы. Мы приехали, а охранник говорит: «Места закончились, звоните старшему доктору по городу и решайте, куда вы будете госпитализировать. У нас класть некуда». То есть получается, что даже если уже есть маршрутизация, не факт, что пока мы туда доедем, это место не будет занято кем-то иным. И приходится звонить старшему по городу и согласовывать, куда везти, искать место.

Пока едешь до клиники, обещанное место может уже кто-то занять

На фоне тяжелой эпидемиологической ситуации страдают пациенты с соматическими недомоганиями, с сердечно-сосудистыми, с температурами. Им стараются бригаду прислать, но они же практически все заняты. И просто некому ехать! Весьма сложно предсказать. В прошлую смену, в 0.14, мне сходу дали три вызова. Один висел с 13.00 предшествующего дня, два других ­– с 15 и с 17 часов. Иногда мы заступаем на смену и нам приходится обслуживать 20-25 больных, которые вызывали скорую накануне. Правда, люди адекватно реагируют на задержки, жалобы мы слышим все пореже – пациенты входят в наше положение. Они осознают, насколько тяжелая ситуация одноактность и неповторимость возникновения множества событий, стечения всех жизненных обстоятельств и положений, открывающихся восприятию и деятельности человека.

Но чтобы выпустить на линию больше машин скорой помощи, у нас не хватит мед работников. И это уже проблема другого уровня. К нам никто не хочет идти на столь низкие зарплаты. Эпидбригады у нас не сделаны. С нами заключены дополнительные соглашения, и все бригады в порядке общей очереди едут к коронавирусным пациентам. В Воронеже бригады скорой помощи получают за это «ковидные» выплаты, а в областных больницах с этим ситуация ужаснее. И если бы не стимулирующие выплаты, то я, фельдшер скорой помощи высшей категории со стажем 18 лет, получала бы 26 тыс рублей. Кто пойдет за эти деньги работать в адских условиях?

Мурманск

Наталья Селигерская, профсоюз «Альянса докторов», приемное отделение №2 ГОБУЗ МОКМЦ

Бригад скорой помощи мало. Больные ожидают по 4-8 часов. Некоторые кареты скорой помощи содействие кому-либо или чему-либо действия или средства, облегчающие, упрощающие что-либо Военная помощь — межгосударственная помощь для военных нужд, которая может состоять из финансовых потоков, поддержки в обучении армии или поставок военного оборудования плохо оборудованы. Одна привезла больного из Заозерска – у носилок не было колес, и пациента так и поставили в коридоре на носилках.

Все больше сотрудников на больничных. Весной не заражались, а сейчас начали хворать коронавирусом. Мне кажется, я переболела весной вместе с мужем. Но как мы ни просили лечащего терапевта, тесты нам тогда так и не сделали, а антитела позже нашли только у мужа. В нашем приемном отделении 12 октября на больничный сели двое служащих – у них тест показал COVID-19.

Количество больных растет. В городской больнице только за один из последних дней госпитализировали сходу 44 пациента с пневмонией.

У нас в области, в Мурмашах, за миллиард рублей выстроили мобильный ковидный лазарет на 700 коек. Но его пожароопасность оценили как чрезвычайную (5-й класс) – он построен из горючих материалов. Находиться в нем нельзя. Даже МЧС его не пропустила. Губернатор Андрей Чибис в итоге вывернулся, заявив, что этот госпиталь строился для Белокаменки, куда на строительство центра крупнотоннажных морских сооружений для нефте-газовой отрасли — Кольской верфи, согнали рабочих со всех регионов России и тем самым спровоцировали вспышку COVID-19. Сейчас этот госпиталь разбирают, а оборудование из него развозят по областным больницам.

 

 

Ковидный госпиталь медицинское (лечебное) учреждение вооружённых сил и других силовых ведомств многих государств, предназначенное для оказания медицинской (стационарно-лечебной) помощи военнослужащим под Мурманском, построенный из пожароопасных материалов

В итоге Мурманск и область остались без ковидного лазарета. Поэтому все коронавирусные больные по-прежнему помещаются в одни больницы с остальными пациентами человек или другое живое существо, получающий(-ее) медицинскую помощь, подвергающийся медицинскому наблюдению и/или лечению по поводу какого-либо заболевания, патологического состояния или иного нарушения здоровья и жизнедеятельности, а также пользующийся медицинскими услугами независимо от наличия у него заболевания. Только на данный момент на базе нашей больницы начнут разворачивать ковидные койки в одном из зданий, а оттуда переведут кардиологию. Рентген-кабинет приемного отделения считается красноватой зоной. Но мы, входя в этот кабинет, всего лишь надеваем халат – причем много раз один и тот же. Халатик также надеваем при входе в операционную. А по всем остальным отделениям, включая реанимацию, ходим в нашей обыкновенной одежде. При этом через нас проходят все пациенты – все с улицы плюс те, кто ложатся в травматологию с плановыми операциями. Обрабатывай – не обрабатывай – это не очень поможет.

Да, почти в каждом отделении у нас есть палата, на которой написано «Изолятор». Но это просто обычная палата, около которой лежит спецкостюм. Точно такой же «изолятор» у нас в реанимации – это просто отдельная палата. И она все время дополняется. Через четыре-пять дней коронавирусных больных переводят в ковидную палату, кто-то умирает. Я поднимаюсь абсолютно каждый день в реанимацию и обязательно нахожу в коридоре одного-двух покойников, когда раньше за неделю, может, один человек погибал. И это в основном те, кто официально умирает от пневмонии.

«Ковидные» деньги мы получаем, но не в полном объёме. Непонятно, как считает администрация, но в итоге даже совместно с этими выплатами мы получаем обычную сумму или даже меньше. Например, санитар приемного отделения за место прежних 42 тысяч рублей теперь, работая еще с коронавирусными больными, вместе с доплатами получает 40 тыс.

Врачей во всех отделениях формирование, низшее тактическое подразделение в вооружённых силах многих государств мира катастрофически не хватает. В приемном отделении постоянно не хватает двух-трех докторов, работают по одному. Санитаров тоже не хватает, те, что есть, перерабатывают. А за эту переработку платят всего 200 рублей за смену!