Путин попал почти на дуэль

Намедни визита в Австрию русский президент угодил под внезапно жесткий прессинг во определенное время разговоры с корреспондентом телеканала ORF.

Владимир Путин перед началом визита в Австрию по традиции дал экспресс-интервью местному СМИ — тв-каналу ORF. Но столь резкого разговора, судя тому, как он отвечал сначала, русский фаворит не ждал.
Показать полностью… Допустимо, его ввели в заблуждение советники, посчитавшие, что позиция австрийского правительства, приклонного Москве, наверное станет ориентиром для корреспондентов публичного телевидения данной державы.

Если гипотеза верна, то в этом случае русские специалисты, разумеется, исходили из российских реалий. Они запамятовали, что в первый раз за длительное определенное время у власти находится правоцентристская коалиция, коей оппозиционен даже действующий президент (выборный глава государства в странах с республиканской или смешанной формой правления; избирается на установленный (например, конституцией) срок) Австрии. Что же гласить об публичном телевидении, придерживающемся в собственной работе традиционных эталонов либеральной журналистики. Практически Владимир (Владимир (имя) — славянское мужское имя (женский аналог Владимира)) Путин (Владимирович Путин (род. 7 октября 1952 года, Ленинград, РСФСР, СССР) — российский государственный и политический деятель, действующий Президент Российской Федерации, Верховный Главнокомандующий) очутился жертвой как недостающего профессионализма собственных помощников, так и внутриполитической борьбы в Австрии.

Уже со второго вопроса экспресс-интервью становится ясно, что интревьюер Армин Вольф настроен агрессивно и хочет абсолютно любой ценой добиваться ответов на те вопросы, кои он подготовил или абсолютно любой ценой показать, что русский фаворит не желает на них прямо отвечать. Как отметили сходу после выхода экспресс-интервью русские комментаторы, результатом таковой напористости стало то, что корреспондент несколько раз перебивал русского президента, стремясь достигнуть обычного и недипломатичного ответа, как тот, коий он получил на вопросец о статусе Крыма.

1-ый же вопросец интервьюер свел к тому, не является ли визит русского фаворита в Австрию «поощрением за благожелательную политику в отношении РФ со стороны австрийского правительства, которое выступает против новейших мер ЕС и не отправило русских дипломатов из-за „дела Скрипаля“? (тут и дальше цитаты по тексту экспресс-интервью, размещенному на президентском веб-сайте Kremlin.ru). Владимир Путин рассказал, что, по его воззрению, Австрия не нуждается ни в чьих поощрениях и перебежал к классическому в таких случаях рассказу о двухстороннем партнерстве. Но российско-австрийские взаимоотношения, похоже, весьма слабо заинтересовывали корреспондента (организация или лицо, откуда (от которого) поступил или куда (кому) направлен документ; один из участников переписки: адресант, адресат, cc, bcc). Поточнее, он напористо вчеркивал их в интернациональный контекст.

От „дела Скрипаля“ Вольф перебежал к партнерству РФ с австрийскими и обширнее — европейскими „националистическими партиями“, предположив, что это может делаться просто потому, что они „желают поделить Европейский Альянс“. Просто проскочив буквально через экономически оптимальный ответ (реплика, вызванная заданным вопросом или реакция на какое-либо событие) Владимира Путина, сообщившего, что русские власти не смогут быть заинтересованы в ослаблении собственного самого большого торгового напарника, интервьюер перебежал к так именуемой „фабрике троллей“ и ее вероятному обладателю Евгению Пригожину, „которого именуют поваром Путина“, а также их роли в русской наружной политике и даже американских выборах.

На попытку Владимира Путина расширить тему до обсуждения „русских взломщиков“ Вольф реагировал кратко: „Я имел в виду гражданина Пригожина“. В итоге, деятельности этого „гражданина“ австрийский корреспондент предназначил чуть ли не четверть экспресс-интервью и, как минимум, четыре вопроса (форма мысли, выраженная в основном языке предложением, которое произносят или пишут, когда хотят что-нибудь спросить, то есть получить интересующую информацию).

„Гражданин Пригожин занимается не только лишь ресторанами, у него многовато компаний, кои заключили договоры с министерством обороны и получают многовато госзаказов, миллионы баксов он растрачивает на фабрику троллей, чтоб они производили эти посты. Для чего это надо ресторатору?“ — атаковал Вольф. „Спросите у него. Русское правительство не имеет к этому никакого взаимоотношения“, — перебежал в данный момент к обороне Владимир Путин. Но корреспондент не останавливался: „Но Вы же его сами отлично понимаете“. На что российскому президенту пришлось практически уклониться от ответа: „Ну и что? Я многовато людей знаю и в Петербурге, и в Москве. Вы их спросите“.

Спрашивать было некоторого, в кадре корреспондент и президент были вдвоем. Так что главный вопросец Вольфа („Неуж-то отлично, что тот, кто поддерживает такие тесноватые взаимоотношения с русским управлением, занимается фабриками троллей“?) так и остался без ответа.

Хотя австрийский корреспондент практически сам давал подсказку альтернат, коий с радостью бы принял Запад. Для защиты репутации державы и президента фактически довольно вообще всего только дистанцироваться от того, что в Евро союзе и США считают криминальной деятельностью отдельных лиц. Это, пожалуй, наилучшая оборона от схожих атак.

Данный же прием, кстати, Вольф использовал и когда он перебежал к теме Украины, Крыма и сбитого в 2014 году малазийского „Боинга“. „Может быть, стоит после многих лет вправду признать, что повстанцы на востоке Украины использовали русское вооружение, для того чтоб совершить это ужасное правонарушение?“ — предлагает корреспондент президенту, в то же определенное время утверждая, что хоть какому другому ответу никто не поверит, так как „Вы уже год гласите, что это не соответствует правде, но фактически никто не верует этим словам“.

Данный вопросец совсем преобразуется фактически в перепалку. „Если Вы наберётесь терпения и дослушаете меня, то Вы узнаете мою точку зрения по этому вопросу, отлично?“ — резко реагирует Владимир Путин на уточнение Вольфа, заявившего, что „это была бригада русской армии в Курске“. „На данный момент, секундочку, не спешите. Дайте мне сказать, по другому у нас станет не экспресс-интервью, а монолог только лишь с одной стороны — Вашей“, — пробует продолжить он собственные разъяснения, кои искусно заменяют тему вопроса, выводя на 1-ый план ход и детали расследования этого злодеяния.

Но Вольф не останавливается: „Разрешите тем не мение кратко сказать: да, мы уже знаем, откуда взялась эта ракета…“ В данный момент конечно создает чувство, что австрийский корреспондент уже гласит от лица некоего коллективного общества, обвиняющего как Владимира Путина, так и Россию, а президент как бы невольно увеличивает это чувство, начиная собственный ответ со словечек: „Нет, мы так не думаем, у нас другая точка зрения“.

Вобщем, для русской прессы обычно основной темой в экспресс-интервью стали не более жесткие вопросы интервьюера, а ответ Владимира Путина на самый ожидаемый вопросец. „Что должно произойти, чтоб Российская Федерация возвратила Крым Украине?“, — спрашивает Вольф. „Нет таких критерий и быть не может“, — резко реагирует русский президент.

Дальше разговор длится все в том же HDD стиле, с уточняющими вопросами, а время от времени и конкретными заявлениями со стороны журналиста ORF и раздраженными просьбами Владимира Путина его не перебивать. Крым, Украина, антиконституционный переворот или революция, вероятное вступление Украины в НАТО, Сирия и применение там хим вооружения и, в конце концов, русские политика и экономика, включая прошедшие и предстоящие в 2024 году президентские выборы.

Вольф напрасно пробует изловить русского фаворита на слове, пытаясь, чтоб тот в конце концов общественно произнес имя оппозиционера Алексея Навального. Тем не мение, ему все же посчастливилось получить, возможно, главный ответ президента. »… Вы правы, вправду, я уже занимаюсь административной, гос работой довольно длительно, я для себя сам должен буду решить, что я буду делать, после того как у меня завершится мой текущий президентский срок«, — так Путин отвечает на вопросец о том, не станет ли опять, как 2008 году, премьер-министром, когда истекут его президентские возможности.

Вольфа конечно можно ругать за резкость и некорректность, но, нужно увидеть, что обходительные корреспонденты изредка бывают неплохими интервьюерами. Мало кого, даже в РФ и в Австрии, заинтересовывают только двухсторонние взаимоотношения этих государств. Так что попытка раскрыть в экспресс-интервью более широкий контекст смотрится разумно.

Да, о тональности конечно можно спорить. Но зато Вольфом заданы фактически все вопросы, кои делят сейчас Россию и Запад. Если бы не разница в условных „весовых категориях, это экспресс-интервью полностью конечно можно было бы именовать дуэлью. В том числе, кстати, и за счет манеры ведения разговора, просто потому что в неприятном случае Владимир Путин как проф политик оставался бы все определенное время в ‚зоне комфорта‘ и дискуссировал бы темы, кои увлекательны ему самому, а не любимым зрителям и читателям.

Корреспондент очевидно имел личную точку зрения, которую упрямо проводил в собственных вопросах, тут русские комментаторы правы. Но как бы мы узнали по другому, конечно есть ли у Владимира Путина свое мировоззрение по всем этим темам, и главное — каково оно? А также как бы по другому западное общество могло дать осознать русской власти, что продолжение диалога во многом зависит, от того, как сама русская власть, к примеру, относится к различным упомянутым в разговоре ‚господам‘?