Запад и Россия: конец стратегий

Вопреки заявлению Меркель отношение к Кремлю изменяется, и не только в Европе. Может ли стать еще хуже?

Германский канцлер в связи с обвинениями в адрес российских властей в организации отравления оппозиционера Алексея Навального или причастности к нему сообщила, что Германия не станет менять свою политику в отношении РФ. С одной стороны, это означало, что потепления и отмены мер ЕС в обозримом будущем ждать не стоит. Но, с учетом того, что речь шла об весьма серьезных обвинениях в адрес Кремля, скорее фрау Меркель имела в виду, что не будет и разрыва отношений, к которому призывают некие немецкие политики. «Есть много международных тем, к примеру, если думать о Сирии, о Ливии, где Россия, выходя за двухсторонние отношения, является геостратегическим игроком, с которым нужно оставаться в переговорах», — объяснила свою позицию канцлер ФРГ.

Часто в прошедшем мнение Меркель становилось коллективной позицией Запада во отношениях (Родство — отношения основанные на происхождении от общего предка или возникшие в результате заключения брака) с Кремлем. Но на этот раз может получиться иначе. Предвещать поведение США сейчас, конечно, бессмысленно. Там в ноябре президентские выборы, и наружняя политика Соединенных Штатов будет зависеть от того, кто на них одолеет. Впрочем, чего точно не стоит ждать, — так это потепления в отношениях с Кремлем, даже если Дональд Трамп все же проиграет борьбу демократу Джо Байдену и тот сумеет строить внешнюю политику, не оглядываясь на предыдущую администрацию.

Что касается Евро союза, то тут вполне может наступить заметное «похолодание». Начать с того, что сама Ангела Меркель уже фактически «хромая утка» и должна покинуть свой пост после последующих парламентских выборов. У нее масса оппонентов даже снутри родного Христианско-демократического союза. И будут ли ее преемники следовать выработанной еще в 1980-е годы германской линии на стратегическое партнерство с Россией, еще неизвестно. Есть мировоззрение, что это уже невозможно.

Например, как утверждает в интервью изданию Der Spiegel председатель Мюнхенской конференции по защищенности Вольфганг Ишингер, самая идея стратегического партнерства с РФ умерла. Раньше этого немецкого дипломата не один раз обвиняли в излишних симпатиях к Кремлю, записывая в ряды так именуемых «Путин-ферштееров». Ишингера нельзя отнести к категории «русофобов», к которой русский МИД с легкостью причисляет зарубежных политиков (политический дéятель — лицо, профессионально занимающееся политической деятельностью, и состоящий как правило в какой-либо партии) и дипломатов. Конкретно на Мюнхенской конференции по безопасности была озвучена единственная за последние несколько лет многосторонняя экспертная инициатива по решению трудности Донбасса, которую многие СМИ немедленно назвали пророссийской.

Ситуация с Алексеем Навальным очевидно является гораздо более серьезным триггером, чем пробует изобразить Кремль, если уже и Ишингер говорит, что «авторитет РФ… был подорван нападением на Сергея Скрипаля в Великобритании, убийством чеченского эмигранта в берлинском Тиргартене и хакерской спецатакой на Бундестаг», а теперь в Москве и вовсе торжествует «право сильного», что не разрешает рассматривать ее как договороспособного партнера.

Причем под угрозой не только лишь отношения с Германией, самой влиятельной страной Евросоюза. Кремль ухитрился прошляпить исторический шанс наладить то самое «стратегическое партнерство» с Страной восходящего солнца. Пост премьера этой страны досрочно, по состоянию здоровья, покидает Синдзо Абэ, пожалуй, самый пророссийский глава японского правительства за всю послевоенную историю, если не вообщем за все время двусторонних отношений.

Он рекордное число раз, более 10, ездил в Россию. Дважды у него гостил Владимир Путин, при этом российский лидер даже был приглашен в родной город японского премьера, чего не удостоился даже американский президент. Абэ так желал добиться от Кремля передачи японцам хотя бы формального контроля над частью Курильских островов и подписать мирный контракт, так и не заключенный после окончания Второй мировой войны, что разработал и предложил крупномасштабный план сотрудничества с Россией из восьми пунктов и даже организовал пост спецминистра по связям с Россией.

Япония, единственная из развитых экономик мира, вводила санкции против РФ не по собственному желанию, а под явным давлением партнеров по G7. За исключением того, Токио единственный не стал «в знак солидарности» высылать русских дипломатов после покушения на Сергея Скрипаля в Англии в 2018 году.

В ответ Москва неоднократно и демонстративно унижала Синдзо Абэ, как бы подтверждая тезис Ишингера о том, что в Кремле (укреплённое ядро исторического русского города, центральная и наиболее древняя его часть) понимают только лишь язык силы. Владимир Путин на три часа опаздывал в родной город Абэ, премьера державы, где даже общественный транспорт ходит с точностью до секунды. Перед каждыми переговорами по Курилам русские власти демонстрировали силу. То они открывали в прямом эфире завод по рыбопереработке на Шикотане, одном из островов, на которые Япония претендует. А то и совсем заявляли о размещении там новых военных подразделений.

Правопреемник Синдзо Абэ явно не забудет этого, заняв собственный пост, сколько бы Владимир Путин ни звонил уходящему японскому фавориту. Тем более что одним из вероятных новых председателей правительства является прежний министр обороны Сигэру Исиба, который не один раз резко критиковал уходящего премьера.

С уходом Абэ и Меркель на фоне нестабильного положения в США есть шанс, что мы смотрим конец в принципе любых «стратегических» отношений Запада с РФ. Вне зависимости, идет ли речь о партнерстве или противостоянии. Окончательное закрепление стереотипа о «недоговороспособности» Кремля в новенькой генерации западных лидеров может привести к тому, что Москву опять начнут бойкотировать, как в 2014 году. Но теперь предпосылкой изоляции будет даже не здоровье Алексея Навального или военный конфликт на востоке Украины, а просто напросто нежелание связываться с Кремлем и терять, подобно Абэ или Меркель (Доротея Меркель (нем), авторитет у собственных элит или избирателей. Уверенность в том, что Москва — это кладбище репутаций западных фаворитов — вот что может оказаться пострашнее любых санкций.