Каких бы высот достигла страна за четверть века при выполнении советских планов

СТAНКOСТOП. Люди трудa всe чaщe зaдумывaются, кaкиx бы высoт дoстиглa стрaнa зa чeтвeрть вeкa при выпoлнeнии сoвeтскиx плaнoв. Кaкoй бы oнa стaлa к 100-лeтию Вeликoй Oктябрьскoй сoциaлистичeскoй рeвoлюции, eсли бы трудoвoй нaрoд нe пoддaлся на обман?!

 

Размещено 5 сентября, 2017 — 10:12 юзером   redaktor

 

 

 

СТАНКОСТОП

Газета «Русская Россия»   http://www.sovross.ru/articles/1596/35122

 

Невзгоды бытия при капитализме принуждают людей труда вспоминать свою жизнь при народной власти и думать, что принес возврат власти господ. И думать, каких высот достигнула страна за четверть века при выполнении русских планов, какой бы она стала к 100-летию Величайшей Октябрьской социалистической революции.  

 

Об этом гласит ветеран труда, в прошедшем министр станкостроительной и инструментальной индустрии СССР Николай Александрович ПАНИЧЕВ.

– Мой трудовой путь начался в Ленинграде – «колыбели Революции», как его называли.?Вырос от токаря до генерального директора Станкостроительного завода имени Ильича. С 1980 года в министерстве. Начальник главка, замминистра, 1-ый зам и последние 5 лет – министр.  

По собственному опыту знаю, в русское время была отлажена муниципальная система, побуждая делать доброе, в интересах народа ускорять научно-технический прогресс. В последнее определенное время особенно развивались такие массивные отрасли, как аэрокосмическая, тяжелое машиностроение. Требовалось много новаторских технологических решений. И мы достигнули уровня, когда создавалась вероятность максимально исключать человечий фактор при изготовлении деталей. Разрешено было переводить про-во в автоматический порядок. Внедрялась электроника, вычислительная техника в координирование машинами, цехами. Наука у нас была мощная, мы весьма активно и много работали в среде мирового научного поиска.  

В 80-е годы мы имели технические центры станкостроения в 14 странах. В основном это были страны Европы – Германия, Франция, Италия и остальные. А далее – Канада… Буквально через эти центры продавали собственные станки. Только лишь представьте – поставляли станки в 70 государств мира!

Поставляли не только лишь в развивающиеся, но и в страны давнешнего развития индустрии. Скажем, на заводах группы ФИАТ в Италии коленчатые валы для всех легковых автомашин прессовали на наших прессах, сделанных в Воронеже.  

Как вообще все достигалось? Во-первых, в центре внимания страны была наука. Академические научно-исследовательские университеты работали конкретно с прикладной наукой производства, с учетом как наших российских, так и забугорных достижений. Выслеживали все тенденции развития отраслей – самолетостроения, автомобилестроения, кораблестроения и так дальше. И наука сформировывала новые тенденции развития нашей российскей промышленности в целом и всякого предприятия в частности. Выдавала надежные советы.  

Естественно, главное внимание уделяли станкостроению как начальной, базовой отрасли, вооружающей всю индустрия самыми совершенными технологическими средствами производства. При мне, во всяком случае, я не помню, чтоб какой-нибудь наш завод работал на склад. Мы работали под заказчика. В тесноватом контакте с заказчиком. Повсевременно. Действовала ОС поощрения – морального и вещественного, за создание новейшей техники.

ОС налогообложения стимулировала не только лишь создание, но и внедрение новейшей техники. Это весьма показательно для нашего русского времени. Это чушь и блажь, когда в настоящее время вбивают людям в головы, как будто мы засели, отстали, топтались в застое, что мы неконкурентоспособны – это вообще все неправда. Мы занимали третье пространство в мире по производству станков, после Стране восходящего солнца и Германии.

И 2-ое место – по потреблению станочного оборудования. На тот момент 95 процентов оборудования в самом передовом оборонно-промышленном комплексе страны были русскими. И там стоял таковой заслон, чтоб не допускать забугорные технологии в оборонку, чтоб не быть зависимыми от современных колониальных держав, чтоб не знали они, что и как мы делаем.

Вспоминаю случай с Воткинским заводом, обычным в оборонке. Мы туда поставляли оборудование и сорвали срок. Вынули меня на Политбюро, я – 1-ый зам, министр где-то в отъезде. Приехали директор завода, ведущие инженеры, стали разъясняться: не выходит, мол, нужно покупать за рубежом… Встает член Политбюро министр обороны Устинов и гласит: «Если только лишь кто-нибудь мне затащит ввезенную технологию в ракетно-галлактическую отрасль, пооткручиваю головы». И точка. И стало получаться. Вообще все сделали своими силами.

Мы всякий год прирастали объемами новейшей продукции. Это был единственный из основных показателей. И смена станочного оборудования, обновление технологий на предприятиях оборонно-промышленного комплекса выполнялись примерно за восемь годов. Все двигалось вперед на российском оборудовании. Вот это показатель!

Я же на данный момент езжу по всем этим заводам. Был не так очень давно на «Уралвагонзаводе». На «Севмаше» в Северодвинске. В Самаре на НПО «Прогресс» – центр ракетостроения. Слушайте, там на данный момент больше половины оборудования – русское. Выработало личный срок, новое закажите нам. А молвят: «Нам не разрешают. Нам отпускают денежные средства и говорят: брать вот там». Вот они и приобретают там оборудование.

Как это выходит – интересный пример на Воронежском авиационном заводе. Закупили на 150 миллионов баксов оборудование. Начали в новеньком цехе монтировать его. И не смогут понять, как же здесь технологическую цепь выстроить. Ну, куда обратиться-то – к нам обратились, так как фирмы-то различные поставляли. Кто заказывал – неясно. Какие-то посредники, компания «Рога и копыта». И приобрели, заплатили.  

Мы сделали в Воронеже специально технологический центр на базе нашего станкостроительного завода. Там на авиационном заводе весьма толковый главный инженер, просто напросто технарь от рождения. Сделали у нас в центре группу инженеров-технологов, разобрались. Оказалось, больше половины оборудования было поставлено даже не то, которое было предвидено в документации.  

Данный пример указывает, что много мы ненадобного затаскиваем к нам в страну. Кто это заказывает, и чем управляется этот муниципальный деятель. Не то чтоб сделать технику обычной, чтобы вообще все работало, чтоб и производительность труда была, и качество продукции. А до этого всего сейчас доминируют денежные средства и «интерес» к деньгам.  

Если бы мы сейчас работали, как мы работали в 80-е годы, мы во всем бы достигали высшего мирового уровня. Мы тогда конечно уже подошли к этому. И мы удачно конкурировали по главным параметрам станков с числовым программным управлением и обрабатывающих центров. А сейчас лишь две страны – Япония и ФРГ, обеспечивают общее производство металлообрабатывающего оборудования.  

В 1990 году станкостроители Союза выпустили 22 тыщи станков с числовым программным управлением и 5 тыщ обрабатывающих центров и эластичных производственных модулей. Это станки с операциями до 5-ти координат, с автоматической сменой инструментов, с автоматической загрузкой заготовок и так дальше.  

И мы по этим характеристикам шли за Японией, а за нами Германия. С каждым годом мы увеличивали производство. К этому времени мы коллективно с японской компанией «Фанук» на заводе «Красный пролетарий» в Москве сделали производство ботов и роботизированных комплексов.

Я желаю сказать: вот тогда мы занимались «импортозамещением». Умные были у нас конструкторы, инженеры, но мы не смущались изучать вообще все лучшее в всякий стране. Но мы условились в правительстве допускать передовых «басурман» на наш внутренний рынок только лишь через совместные предприятия либо через кооперированное про-во. Поэтому к 90 году у нас конечно уже было 22 совместных предприятия, в основном с Германией, Италией и Японией. Были в действии 73 генеральных соглашения о совместном и кооперированном производстве. Только лишь  

так на наш рынок – это было стальное правило.  

И заинтригованные в этом нас понимали. Шли на наш рынок, мы имели доступ к их технологиям, вообще все изучали, примеряли. Что нужно – брали, что не нужно – выбрасывали. Не орали на весь базар. Не растрачивали денег, ни муниципальных, ни всех других. Без шумихи об «импортозамещении». Дело двигалось.

А сейчас что сделали в итоге «реформ» свежие хозяева. Они, к примеру, в автомобилестроении уничтожили начисто инженерную идея и приняли решение наслаждаться отверточными технологиями. Привозят агрегаты, тут, как мортышки, свинчивают, а снутри мы не знаем, что там делается в движках, в коробках скоростей, в ходовых агрегатах. Нас туда не допускают и технологии не дают, чтоб мы не могли это делать сами.

Наклепали заводов автомобильных. Ездят 1-ые лица, с значимостью режут ленточки. Произносят экзальтированные речи с показом по всем телеканалам и средствам печати. Открыли большой завод «Тойота»! 700 работающих. Только лишь те, что заняты закупкой, доставкой, загрузкой-разгрузкой узлов и их сборкой. Это забавно, автомобильный завод – цех заключительной сборки.

Во Всеволожске Ленинградской области конечно уже полтора 10-ка лет собирают «Форд». На языке – «локализация», денежные средства под это отпускают. Местные фабрики приказали длительно жить, и мои знакомые оттуда на американский перебежали. Мы коллективно осмотрели завод. В курилке ребят с сборочного потока, спрашиваю: а что вы здесь сами делаете? Молвят, купили пресс и   делаем коврики под ноги в салоне автомашины. И брызговики.

Вот это «локализация». Вообще все остальное – даже бачки для воды брызговика омывателя стекол данной машины привозят из Франции. Ну, конечно есть тут какая-то инженерная идея, государственный подход? Ничего нету.  

А вот в русское время, чтоб обеспечить легковым транспортом трудовой люд, приняли решение приобрести завод со всеми технологиями. Не просто напросто сборку. А выстроили заводы, начали делать сами от движка до всякого болта с гайкой.  

Что сейчас. Построили в Ульяновске станкостроительный завод. Кричат, мы делаем… Ничего не делаем. Я поглядел всё и попросил: покажите мне штатное расписание. Проявили. На таком заводе только лишь пять конструкторов. Нет ни головного, ни ведущих – только конструкторы по обслуживанию сборки. Ни­чего там сами не проектируют и не создают. Только собирают.  

Таким образом, естественно, мы в тупик придем.

Да если бы мы вот так жили и работали?!

Я мечтаю о том нашем времени, и если бы оно возвратилось, то началось бы возрождение Величайшей Родины. В народе конечно есть понимание задач страны, остались конечно еще люди с наибольшим опытом опережающего развития науки и производства, кои знают, как и что нужно делать. Мгновенно бы вышли на путь спасения.  

А если бы мы работали без «реформ» 90-х годов, мы бы конечно уже давным-очень давно поднялись совершенно во всем – не буду орать «впереди планетки всей», но в взаимосоответствии с нашими социально-экономическими преимуществами, в взаимосоответствии с возможностями исторического развития выполнили бы вековые мечты трудового народа.  

Фактически и сейчас конечно еще там, где не разрушили хоть какие-то участки русского государства, мы в большинстве на наших разработках и на нашем оборудовании поддерживаем подабающий уровень систем вооружения и ракетно-галлактической техники.  

Годов десять тому назад я ездил в Китай. Там единственный к одному они использовали нашу советскую систему построения индустрии станкостроения. И науку, и компанию производства – вообще все делают так, как мы тогда. И вообще все получается.  

Повстречались с деятелями галлактического агентства. Они жутко благодарны нам за ракетостроение. Подарили мне макет ракеты, изготовленный на нашей технологии. Условились, что они откроют консульство в Москве, а мы консульство станкостроителей – в Пекине. И сделали. Но вообще все просуществовало года три, и они уехали. Они не получили наши технологии по томным и уникальным станкам.  

Я с содроганием думаю, что же мы станем представлять при сегодняшнем положении в нашей стране конечно еще через три-5 лет. Вообще все, что конечно еще удалось сохранить на энтузиазме наших мужчин, нуждается в развитии. Ветераны сражаются, говорят всю правду. Но нас конечно уже начали сторониться.

Мне Мантуров предложил повстречаться с министрами. У нас конечно есть совет ветеранов-министров СССР и РСФСР. Я имею честь возглавлять эту компанию. Спрашиваю: а для чего всех собирать? Давай соберем промышленников, создадим так, как когда-то Примаков с Маслюковым. Когда пришли в правительство, они первым делом собрали всех бывших министров. Ребята, вы согласны составить консультационный совет? Согласны. В работу! И, как правило, вообще все наши предложения проходили. Но сменили правительство, и совет расформировали.  

Таковой совет я Мантурову предложил сделать. В ответ услышал – дай поразмыслить. Потом звонит, ну, давай сделаем. Собрались, сделали. И вот конечно уже почти два года – пару раз собрались, чайку попили, побеседовали. Как только лишь касается насущных вопросов – у их тысячи приложений, но они так далеки от практических дел, от производства. Но зато нормативная база вообще все обставила.  

Ветераны толковали: мы не просим денежных средств. Давайте создадим так, как делают в Стране восходящего солнца. В той же Европе. Там ОС налогообложения поощряет разработку и внедрение новшеств для увеличения производительности труда и конкурентоспособности. Мы никак не можем это пробить.  

Конечно уже после 90-х годов прожили мы третью мотивированную федеральную программку нашей отрасли. Первой была «Государственная защита станкостроения». Прорвался я к Ельцину, так как мы друг друга знали. Поведал. Он написал Черномырдину: Виктор Степанович, с таким отношением мы можем утратить отечественное станкостроение. Прошу принять меры… Ну, разработали программку. Греф буквально через год ее секвестировал – обрезал финансирование. Сняли долой.  

Мы подготовили другую. Сами. Не доверили фирме «Рога и копыта», как на данный момент концепции делают – заплатят миллионы за бумагу, а она в корзину уходит. Я на правительстве Кириенко докладывал сам. Приняли стратегию и разработали федеральную мотивированную программу на пятилетку до 2005 года. Представили на утверждение. Вот к этому моменту Ельцин сегодняшнего президента премьером сделал. Без рассмотрения на правительстве Владимир Владимирович программку подписал.  

Обрадовались, начали по областям ездить, с губернаторами намечать планы. А Чубайс с Грефом снова секвестр, обрезание сделали, как и конечно еще по многим программкам восстановления производства. Денежные средства отняли. Но ПО сыграла свою роль и в политическом, и в организационном плане. Мы вообще все-таки на плаву остались, нам удалось сконцентрировать силы в большинстве уцелевших заводов. Далее дело не пошло. Слава богу, как-то конечно еще раз удалось буквально через первое лицо подтолкнуть при встрече на приеме в честь Денька Победы. Он поручил ассистенту Иванову Виктору Петровичу. Сделали подпрограмму по станкостроению в рамках государственной программы развития технологий. Минпромторг обусловил базовой организацией по реализации данной программы учебное заведение институт «Станкин». И вообще все финансовые потоки пустили буквально через него. Ну, и там коллективно с чиновниками началась такая увлекательная деятельность. Сформировали тему, там 5 млрд. рублей было намечено на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, организовали торги.

По условиям этих конкурсов ни единственный завод не проходил. Из всех этих тендеров на разработку новейших станков выиграл 60% сам институт «Станкин», а остальное – компании «Рога и копыта». Я орал как недорезанный: так делать нельзя. Нельзя средства отдавать на самоделки. Фактически специализированный институт «ВНИИинструмент» конечно еще остался, в нем 70% принадлежит государству. Дали его Чемезову в Ростехнологии, и его там сдают в аренду, стригут денежные средства.  

Давайте вот данный институт, на базе частно-муниципального партнерства, создадим головным. Нет! И кукиш: денежные средства освоены, станков нет. На данный момент идут уголовные дела.  

Надоел я, естественно, Мантурову, он гласит: ну, вообще все, мы приняли решение сделать холдинговую компанию «Станкопром». Говорю, вот это верно, только давайте управляющим поставим спеца. Отвечает: конечно уже подобрали. Там некоторые Макаров, Поздняков, работавшие в последнее определенное время где-то в «Газпроме».

Вот они пришли, поработали, набрали кредитов и буквально через три года пропали сами. Нету ни денежных средств, ни данной организации, нету никаких нужных следов от их.

Понимаете, ну не внемлют никого… Зашел как-то разговор о моих интересах. Говорю: Денис Валентинович, я, во-первых, не претендую ни на промоакции предприятий, ни на материальный комплекс. Я болею за детище, коиму я отдал всю свою сознательную жизнь и которое вот так надо нашему государству, сейчас в таком положении. Он гласит: ну и напрасно. Я спрашиваю: ну почему напрасно? «Так у вас нет мотивации».  

Я поначалу не сообразил, потом удивился. Понятно, у него мотивация конечно есть: он обладает крупным пакетом промоакций «Уралвагонзавода», всех вертолетных заводов. У него конечно есть мотивация! А у меня, естественно, нет. И я вспомнил, как гласили наши валютные куркули: «Если у тебя яруса нет, так пошел ты…»

Потому ну что им с нами говорить, мы им только лишь мешаем. Поэтому что они делают свое «дело», докладывают прекрасно президенту, никто мастерски не осознает и не разбирается, не спрашивает. Завозят вообще все, что попало сюда, и многие оборонные предприятия конечно уже сегодня чихают от технологии, которую насаждают.  

Фабрики Москвы и Ленинграда-Петербурга уничтожены. Фабрики «Красный пролетарий», имени Орджоникидзе, «Фрезер», «Калибр» и остальные уничтожены. Был центр науки ЭНИМС – Экспериментальный научно-исследовательский институт металлорежущих станков, Всероссийский научно-исследовательский инструментальный институт – ВНИИинструмент, институт по алмазному инструменту – ВНИИалмаз, Научно-исследовательский институт измерений – что от их осталось?

Обладатель института ЭНИМС Саблин посиживал в Совете Федерации, в Гос. думе. И остальные частные собственники. Я говорю, Денис Валентинович, ну, пригласите вы этих хозяев институтов. Они завладели фактически за даром научным имуществом, которое правительство сделало. Для того чтоб создавать оборонную, экономическую мощь страны. Чем они занимаются?  

«Нет, вы осознаете, у нас указ такой, мы не имеем права вмешиваться в деятельность личных хозяйственных субъектов». Ну вот и не вмешивайтесь – и что в итоге? Посдавали вообще все в аренду, с заводов вывезли в металлолом оборудование, сделали там торговые, развлекательные центры – что угодно.  

Правительство построило – вы пришли в этом же стране, что вы сделали? Стоит вопрос, даже то, что осталось сейчас, без научного сопровождения не может отвечать времени. Сейчас в каждой оставшейся фирме – единицы инженерных работников. А то, что делалось институтами по исследованию тенденций развития отраслей снутри страны и за рубежом, это вообще все требуется и рынку.  

Стали создавать какие-то заведения на базе этого «Станкопрома», коий уже развалился, и института «Станкин». Организовали поначалу государственный инженерный центр, истратили 300 миллионов рублей на это. Ни центра нет, ни денежных средств нет.  

Вот и вообще все. И никто не ответил за это. Мы доложили контрольному управлению при президенте. Контролеры проверили, подняли шум. Путин написал премьеру Медведеву – разобраться. Тот поручил Дворковичу, он провел совещание. Год прошел – точка стоит.  

Какие силы определяют такое состояние страны?

Но конечно есть еще шанс к возрождению. Научные школы в Москве, Ленинграде, в таких городках, как Екатеринбург, Воронеж, конечно еще остались. И кадры конечно еще есть. И если их на данный момент подкреплять – там удается чуть-чуть молодежь подтягивать, но нужен коренной поворот, к исторически оправдавшей себя политике: «Кадры решают вообще все!» Это 1-ая забота, начальная статья издержек для самого существования страны.

Во всем мире станкостроение – самая низкорентабельная ветвь экономики. И всюду государственное внимание и поддержка в первую очередь – данной отрасли, так как она вооружает люд орудиями труда для благополучия и расцвета жизни.

Записал   Федор ПОДОЛЬСКИХ