Слабый рубль пустит Россию под откос

Зaнижeниe курсa рубля для экoнoмики Рoссии имeeт бoльшe минусoв, чeм плюсoв. Oб этoм гoвoрится в aнaлитичeскoй зaпискe дeпaртaмeнтa исслeдoвaний и прoгнoзирoвaния Бaнкa Рoссии, сooбщaeт ТAСС.

В сoврeмeннoм мирe прoизвoдствa встрoeны в глoбaльныe цeпoчки. Рoст блaгoсoстoяния стрaны трeбуeт ee учaстия в тaкиx цeпoчкax нa всe бoлee высoкoм урoвнe сoздaния дoбaвлeннoй стoимoсти, гдe цикл вaлюты имeeт втoрoстeпeннoe знaчeниe. Пeрвoстeпeннoe жe знaчeниe приoбрeтaют кaчeствo и тexнoлoгии, пишут специалисты ЦБ.

Снижение курса государственной валюты ведет к сокращению цены труда в валютном выражении и дает выигрыш трудозатратным секторам — сельскому хозяйству, текстильной индустрии. Зато в проигрыше оказываются капиталоемкие секторы, где ослабление курса увеличивает цены и снижает спрос на завезенные из других стран инвестиционные товары: металлургия, химия, энергетика, пищепром, машиностроение, добыча и переработка сырья.

За исключением того, отмечают аналитики, рост трудозатратных отраслей ограничен демографически, и это отрасли с низкой производительностью труда. Ценовой демпинг рубля и ставка на трудозатратные производства потребуют от РФ вступления в гонку на снижение зарплат с более бедными странами с излишком дешевой рабочей силы. Из-за этого появляется риск стать страной со снижающимся уровнем жизни и нарастающим технологическим отставанием, говорится в докладе ЦБ.

Чем богаче страна, тем больше должно быть в ней звеньев производственных цепочек с большей добавленной стоимостью (это капитало- и наукоемкие производства). Слабенькая же валюта дотирует низкопроизводительные отрасли за счет остальной экономики, не позволяя ресурсам передвигаться в более производительные секторы. В итоге структура экономики консервируется, ограничиваются ее производственные ресурсы и рост благосостояния, заключают специалисты Банка России.

Напомним: кабмин с начала года не раз показывал обеспокоенность укреплением рубля. Так, министр сельского хозяйства Александр Ткачев называл цикл 57 руб./$ ударом по экономике, министр денег Антон Силуанов заявлял, что рубль переукреплен на 10−12%, а министр экономического развития Максим Орешкин гласил, что укрепление временно и рубль скоро ослабеет.

В апреле президент Владимир Путин на вопрос ярославского бизнесмена о переукреплении рубля заявил, что власти отыскивают рыночные меры влияния на цикл. Впрочем, на реальном курсе нацвалюты эти заявления фактически не отразились.

С января по май реальный действенный курс рубля укрепился, по данным ЦБ, на 8,3%. Обменный цикл к доллару за тот же период вырос на 6,2% (с 60 до 56,4 руб./$), к евро — на 5,4% (с 63,6 до 60,4 руб./евро). При том, что стоимость нефти за тот же период снизилась на 5% (с $ 53,6 за баррель Urals в январе до $ 51,1 в апреле).

Что стоит за докладом ЦБ, как в реальности влияет курс рубля на экономику РФ?

— Цель доклада — аргументированно доказать позицию Банка России, — отмечает управляющий направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников. — Эта позиция, до этого всего, заключается в том, что мы остаемся приверженцами плавающего курса рубля. Конкретно плавающий курс создает нужные предпосылки, чтобы мы начали переход к новейшей модели экономического развития.

ЦБ совсем прав, когда описывает последствия занижения курса рубля. В 2014—2015 годах исследования Глобального банка и МВФ убедительно обосновали, что в современной экономике резкое ослабление нацвалюты больше не приносит существенного положительного эффекта. Согласно расчетам, по сопоставлению с 1970-ми и 1990-ми годами данный эффект снизился как минимум в 2 раза. При этом, в развитых странах, где экономика адаптировалась конкретно к плавающему курсу валюты, получить эффект от девальвации вообщем невозможно.

Другими словами, девальвация во многом утратила смысл. Результатов она не приносит практически никаких, а ущерб весьма ощутим. Так происходит из-за выстраивания глобальных цепочек в мировом хозяйстве. Если вы начинаете в одном звене цепи кардинально поменять регулятивные условия для бизнеса, связанные с денежным курсом, у вас «летит» цепочка в целом. В итоге, в проигрыше оказываются вообще все, но именно ваш проигрыш оказывается самым большим.

Наглядный тому пример — Китай. Пекин пробовал идти по пути девальвации юаня, но в конце концов сообразил, что негативные вторичные эффекты еще серьезнее первичного выигрыша. В итоге, за последние 2,5 года для поддержки обменного курса юаня (девальвированного, замечу, юаня) китайцы издержали более 1 трлн. долларов — то существует, треть золотовалютных резервов Поднебесной. На таковой шаг им пришлось пойти, чтоб предотвратить бегство капитала из страны. В итоге, политика валютных властей КНР по отношению к курсу юаня стала еще более взвешенной.

Но самый противный момент, который особо подчеркивается в докладе ЦБ — девальвация консервирует структуру экономики. Если, как предлагают некие горячие головы в нашем правительстве, вы девальвируете рубль, то обречете на резкое торможение процессы перестройки экономической структуры РФ.

«СП»: — Почему так произойдет?

— От девальвации выиграют — тут и сейчас — только экспортеры нефти и газа, вооружений, а также сельскохозяйственный сектор. Именно эти сектора получат вероятность доминировать в экономике. Все другие в этом случае обречены на ползучую деградацию.

Смысл структурной перестройки — межотраслевой перелив капитала, а также приток личного капитала в иные, чем сейчас, сектора. Девальвация рубля такие перетоки абсолютно блокирует — для их появления банально не будет экономических стимулов.

Я еще не говорю, что ослабление рубля значит еще и резкий скачок инфляции. Тогда для чего, спрашивается, мы два года сражались за ее снижение до планки 4% в год?!

На деле, эффект от ослабления курса разрешено сравнить с горением пучка травы: быстро, красиво, но недолго. Да, таковой шаг может решить какие-то экономные проблемы, что кажется симпатичным в условиях предвыборного года. Но нужно понимать: по подсчетам того же ЦБ, по итогам I квартала 2017 года из каждых 100 рублей доходов населения 21 рубль 30 копеек составляют доходы, приобретенные непосредственно от государства (их источник — нефтегазовые доходы страны) в виде соц выплат.

Если и дальше идти по этому пути — наращивать долю социальных выплат, ослабляя цикл рубля и разгоняя инфляцию, — разрешено распрощаться с идеей перехода на новейшую экономическую модель, которая подразумевает избавление от нефтегазовой зависимости.

«СП»: — Какие выводы сделает правительство из доклада ЦБ?

— Доводы Банка России понятны, и основаны на кропотливом анализе общемирового опыта. Я считаю, вывод очевиден — надо использовать конкурентные преимущества российских производств и предприятий (например, в секторе нефтехимии), какие могут включаться в глобальные цепочки переработки. Плюс создавать бизнес-среду, которая во всем мире именуется инвестиционным климатом.

В конце мая, напомню, кабмин как раз должен найти контуры структурных преобразований, какие бы позволили российской экономике выйти к 2020 году на общемировые темпы роста. Доклад ЦБ, нужно думать, написан как раз в преддверии этого заседания.

— Цикл на импортозамещение, который объявили власти РФ, предполагает создание самодостаточной экономики, направленной на внутренний рынок, и улучшение народнохозяйственного комплекса, — говорит председатель Российского экономического общества им. С.Ф. Шарапова, доктор кафедры международных финансов МГИМО (У) Валентин Катасонов. — На данном историческом отрезке, я считаю, для развития отраслей индустрии нам необходимо закупать за границей машины и оборудование. Такие закупки становятся больше выгодными для России в случае, если цикл рубля не занижен, а, напротив, завышен.

Если же и далее жить за счет заниженного рубля, — тут ЦБ прав, — мы станем развиваться по модели экономики «трубы».

Но нужно понимать: укрепление курса — не больше, чем тактический маневр. В предстоящем, когда мы реиндустриализацию проведем, цикл рубля должен снова стать фиксированным по отношению к мировым валютам. Поэтому что в противном случае мы не сможем планировать улучшение нашей экономики.

А вслед за этим подтягивается последующее решение: фиксированный курс рубля вероятен только в случае государственной денежной монополии. В результате мы безизбежно придем к экономической модели, которая сложилась в СССР в 1930-е годы. Я считаю, это конкретно то, что нам нужно.