Новости России события в мире Новостной портал СМИ Россия
Летом 1920 года в Западной Сибири, незадолго до этого «освобожденной» Красноватой армией от власти Колчака, началась продразверстка
– изъятие так именуемых «излишков» хлеба у крестьян. Эта кампания была частью политики продовольственной диктатуры, которую большевики проводили после победы в Штатской войне. Сибирский продовольственный комитет в августе разослал по губерниям план изъятия зерна. В Тюменской губернии товарищи из Сибпродкома высчитали более 7 миллионов пудов (около 100 тыс тонн) «излишков хлеба», который надлежало отобрать у фермеров. Разумеется, исполнители этой кампании не ожидали, что фермеры будут отдавать зерно добровольно. Поэтому отряды, занимавшиеся продразверсткой, были отлично вооружены – вплоть до пулеметов, и готовы к проведению карательных спецакций против несогласных с политикой партии.
«Триумфальное шествие русской власти», о котором так любили вспоминать большевики, стоило жизни тыс сибирских крестьян. Восстание против зверств «продовольственных отрядов», отнимавших крестьянский хлеб, вспыхнуло в Западной Сибири зимой 1920–21 года. Деревеньки и волости поднимались одна за другой, изгоняя «хлебозаготовителей» и образуя Комитеты публичной безопасности, которые на пике восстания контролировали значимые территории на севере и юге региона.
О том, как развивались события в селе Самарово, сейчас исторической части города Ханты-Мансийска, свидетельствуют мемуары Клавдии Васильевны Хабаровой, записанные её сыном и хранящиеся сейчас в краеведческом отделе Государственной библиотеки Югры.
«Стреляли с Самаровской горы. Все мы спрятались в погребе. Когда стрельба стихла, выкарабкались из погреба и вышли на улицу. В переулке, что вёл к реке, лежали мёртвый офицер и его убитая лошадка. Вышедший сосед снял с лошади богато убранное седло и уздечку. В село вошли красноватые.
Вскоре отцу сказали, что семья подпадает под раскулачивание, т. к. имеет грандиозное хозяйство. У нас были 4 коровы, 7 лошадей и огромное количество другой живности (до 30 голов). Василий Ананьевич занимался добычей рыбы. Возил её в Тобольск. В амбаре постоянно было много рыбы – вяленой и мороженой. Рыба лежала штабелями. Семье пришлось очень быстро распродать всю живность.
Деревня Самарово. Сельский сход. Начало XX века
В один прекрасный момент Василий Ананьевич, вернувшись с реки, сказал, что лошадки не пьют воду из проруби (отверстие, прорубленное в ледовом покрытии водоёма (реки, озера и т. п.). Прорубь делают для ловли рыбы, набора воды, полоскания белья, иногда — для купания (см. Моржевание)). Фыркают. Все проруби забрызганы кровью. В то время обитатели поили лошадей из прорубей, которые находились напротив улицы (на данный момент это ул. Мичурина). Он сказал: «Пойду в сельсовет, чтобы проруби для экзекуции людей (общественное существо, обладающее разумом и сознанием, а также субъект общественно-исторической деятельности и культуры) перенесли». Вскоре проруби перенесли к мысу (Санаторке).
Один молодой юноша, очень близкий знакомый нашей семьи, говорил позже мне: «В то время мне было 15 лет. Я был кошевым. Ночью в темное время суток ко мне в кошёвку сажали богатых людей, и я отвозил их на реку к прорубям. Там их топили. В один прекрасный момент одна старуха никак не хотела тонуть, всё цеплялась и цеплялась руками за края льда. Тогда красноармеец саблей отрубил ей руки».
«Красный террор». Плакат времен Штатской войны
Фраза про раскулачивание, конечно же, некорректна. Рассказчица имела в виду не раскулачивание 1929–1931 гг., а продразвёрстку и красный террор начала 1920-х гг., которые были установлены русской властью (это возможность навязать свою волю другим людям, даже вопреки их сопротивлению) сразу после утверждения. Эту оговорку можно разъяснить не только отсутствием у малограмотной женщины исторических познаний или исторической лексики, но и одинаковым содержанием этих раздвинутых десятилетием процессов. Популяции они запомнились принудительным изъятием представителями советской власти личного имущества – домашнего скота, товаров питания, хорошей одежды, ценных предметов быта и пр. На севере Тобольской губернии, где пашню не обрабатывали и, стало быть, зерновые урожаи не собирали, в зачёт продразвёрстки коммунистические власти изымали рыбу, мясо и пушнину одичавших животных, орех, ягоду, даже тёплую одежду… Последней каплей, вызвавшей большое антибольшевистское восстание (или мятеж — один из видов массовых выступлений против существующей власти, как правило, не приводящих к смене политического строя в государстве, стране или регионе) 1921 г., было распоряжение совдепа об неотклонимой для каждого жителя бесплатной заготовке и вывозке из леса деловой древесной породы.
Уральские большевики. 1918 год. Из фондов Музея природы и человека (Ханты-Мансийск)
И ещё один комментарий к рассказу. О экзекуции неугодных большевикам людей утоплением в прорубях. Конкретно так поступили иркутские коммунисты с Александром Колчаком. Но там можно поискать хоть какое-то объяснение особой жестокости – королевский адмирал, столп антибольшевистского сопротивления… Однако и мирных обитателей, не воевавших с красными, рубили шашками и топили десятками и сотками. Вот публикация «Самаровские события» в повстанческой газете «Голос Народной армии» от 20.03.1921. Газета издавалась в Тобольске во время восстания против большевиков.
«Вести о вспыхнувшем в Сибири восстании крестьян против изуверов-коммунистов длительное время не доходили до Самарова; носились лишь смутные, неопределённые слухи, мало похожие на правду, которой никто не понимал. События оказались неожиданными, по-видимому, и для самих коммунистов, привыкших мыслить, что терпение крестьян неистощимо. До этого они благодушествовали, изводя крестьянские хозяйства непосильными развёрстками и подавляя в корне мельчайшее проявление протеста. Был в это время в Самарове знаменитый «продкомщик» Писарев, разъезжавший по северу с «наукой» – как обирать фермеров и лучше проводить развёрстки. Любопытно его заявление на одном совещании продработников в Самарове. Он восторгался остроумным изобретением пятидворок, при помощи которых из хозяйств можно выкачать практически всё: «Теперь, мол, мужичок от нас никуда не денется, мы возьмем его за жабры, а ценности хозяйств широкой рекой польются в наши склады…».
На митинге ересь лилась потоком: коммунисты уверяли, что поднялись снова белые банды и т. д. Митинг закончился угрозами резать беспощадно население
Объявление 20 февраля в Самарове осадного положения явилось полной неожиданностью для населения (в демографии — совокупность людей, живущих на Земле (население Земли) или в пределах конкретной территории — континента, страны, государства, региона, области и так далее); последнее терялось в гипотезах и предположениях, питаясь слухами, распространение которых, вобщем, было строжайше запрещено. Сами коммунисты хранили глубочайшее молчание, однако скоро стало ясно, что положение очень серьёзное. На другой же день начались приготовления к эвакуации: продконтора стала ложить свои дела, а населению было приказано подать подводы для вывоза из Самарова продуктов. В ночь на 22 февраля были произведены обыски и арестовано 12 человек местных обитателей и некоторые служащие. Пятеро из них на следующую ночь были расстреляны, фактически не расстреляны, а изрублены в буквальном смысле. Утром у проруби была найдена большая лужа крови, и неподалеку от проруби мальчишки нашли кусок чьей-то головы с волосами. Убиты в эту ночь местные мещанины Кузнецов Ал. Ив., Кузнецов Фёд. Ив., Чукреев Ник. Вас., Соскина Анфиса Алек., и сестра милосердия из местной клиники Сынина Ольга Александровна. Товары из Самарова увозились на север, на Берёзов. Их увезено очень много; это главным образом товары, предназначенные в премию за сдаваемую звероловами пушнину, – охотничьи запасы, керосин, масло и мануфактура. Увезено также очень много продовольствия.
Продразверстка в деревне. Антибольшевистский плакат времен Штатской войны
Вскоре в Самарово стали прибывать [красноватые] отряды из Берёзова, Обдорска и Сургута. Всего за двухнедельный просвет времени в отрядах прибыло человек 200 с маленьким. Отряды направлялись на Реполово, где, по слухам, должна была произойти встреча с Народной армией. Так как из Самарово куда-то отчаливали вооруженные отряды, и население это видело, то ему надо было чем-нибудь это разъяснить. Коммунисты прибегли к обычным своим приёмам: они устроили митинг, на который было приказано явиться всем без исключения. На митинге ересь лилась потоком: коммунисты уверяли, что поднялись снова белые банды и т. д. Митинг закончился угрозами резать беспощадно население. Низковато опустив головы, разошлись мужички по своим конурам. Ужас пребывания коммунистов в Самарове длился две недели. Село было точно вымершим – никто без нужды не выходил из дому. Каждую ночь выполнялись аресты, арестованных привозили также из других сёл и деревень, и, в конце концов, ими было битком набито здание старенького волостного правления. Убиты были ещё начальник местного почтово-телеграфного отделения Алексеев, служащий продконторы Паценко и по дороге в Самарово – священник села Реполовского. Популяции было приказано сдать все имеющиеся у него финансовые знаки свергнутых правительств. По слухам, денег было собрано несколько сот тыс рублей; они были увезены председателем ревкома, коммунистом Захаром Павловым, который потом был пойман остяками в Чучелах. Кошмарному состоянию не предвиделось конца, и население в ужасе ждало смерти.
Штамп Общественного комитета, восставших против русской власти
Однако 6 марта вечером вдруг со стороны фронта на подводах во весь дух въехали в Самарово разбитые у Реполово отряды коммунистов. Данной ночи население особенно боялось, предвидя резню или поджоги. Опаски не оправдались. Сейчас же по приезде начались поспешные сборы коммунистов из Самарово, и всю ночь происходил их отъезд, напоминавший собою паническое бегство. Впопыхах коммунисты запамятовали даже в Самарове некоторых предназначенных к эвакуации служащих и часть арестованных, которых, но, увезено было 23 человека. По дороге 12 из них были (в русском народном творчестве краткий устный рассказ о происшествии, случае, имевшем место в действительности, без упора на личное свидетельство рассказчика) убиты, и трупы их разысканы родственниками и погребены. В числе погибших самаровцев Чукреев Ив. Вас., Корепанов Григорий, Шеймин Ив. Николаевич, Соскин Ник. Павлов., служащий почтов. отделения Кайгородов Лаврентий, Зоркальцев Егор Федос. (из Заводной), Киселёва Татьяна Николаевна (из Базьян), Тарасов (нач. поч.-тел. отделения в Реполово), Ульянов (разведчик Областрыбы в Реполово) и др. 7 марта вечером при праздничной встрече и радости всего населения, в Самарово (название населенных пунктов в России: Самарово — деревня в Суворовском районе Тульской области) въехали передовые отряды победительницы – Народной армии. Население вздохнуло свободно».
«Кто не с нами, тот против нас» – под этим девизом большевики уничтожали не только своих политических врагов, но и людей, занимавших нейтральную политическую позицию – обыденное гражданское население. Расстреливали, рубили на куски, душили, топили… В одном только лишь Берёзовском районе тогда зверски – с пытками и изымательствами – большевики убили около 200 заложников.
В 1921 г. очень распространенной практикой убегающих от народного восстания коммунистов стал захват заложников «из числа богатых жителей», а потом, когда опасность исчезала, – зверское жестокое убийство этих несчастных, ни в чём не повинных людей. Из стоявшего ниже по Оби с. Сухорукова тоже были взяты заложники. Чуть позже родственники нашли только обезображенные трупы. К примеру, у Венедикта Васильевича Протопопова «тело было исколото штыками, с отрезанными ушами и языком…».
В городке (сейчас посёлке) Берёзове – административном центре большой территории на севере Тобольской губернии – по приказу местного ревкома тоже были взяты заложники из числа местных обитателей. Случилось это в феврале 1921 г., когда коммунистические власти начали чувствовать реальную угрозу от населения, доведённого до отчаяния грабительской политикой военного коммунизма, и очередной раз ввели в Берёзове военное положение. Посыпались устрашающие приказы уездного ревкома: «Изъять у людей имеющееся оружие», «Мобилизовать у граждан Берёзова всех лошадок и запретить выезд из города и всех населённых пунктов уезда», «Хождение по городку допускается до 9 часов вечера», «Коменданту города составить перечень вредных элементов»… Видимо, список соцвредэлементов был вовремя составлен. И тогда для предотвращения восстания местный ревком применил любимый приём террористов – взял по этому списку заложников. Приказом №6 Берёзовского уездного военного комитета предписывалось: «Взять заложниками Добровольского Ивана, Суровцева Дмитрия, Карсканова Миши, Гурьянова Филиппа, Охранова Алексея, Оводова Тараса, Шахова Семечки, Попова Николая, Равского Петра, Первова Миши, Кушникова Николая, Кузьмина Григория, Кузьмина Лариона, Поленова Александра… Все они будут живые, если граждане города будут соблюдать спокойствие… За неисполнение взыскание по законам военного времени».
Восстание всё же началось, но перед бегством коммунисты (сторонник идей коммунизма, либо член коммунистической партии) успели казнить ни в чём не повинных людей (данные разнятся – расстреляны или заживо спущены в прорубь). Правда, это не помогло: отряд (Отряд — формирование или организация, состоит из нескольких человек, достаточно большой численности (с меньшим — обычно именуют группой), сформированное или организованное с той или иной целью (см) комиссара В.А. Данилова был разбит, и 21 марта повстанцы взяли Берёзов.
Последующие события, однако, складывались не в пользу восставших фермеров. Против них были брошены регулярные части Красноватой армии с артиллерией и бронепароходами. Весной 1921 года, поднявшись по Оби, карательная флотилия высаживает десанты в Самарово, Березове, Тобольске и Сургуте – основных центрах Западносибирского восстания. В ожесточенном бою 16 мая гибнет командующий «Народной Армии» Василий Желтовский. Данный 26-летний ветеран Первой мировой войны, демобилизованный с фронта в чине фельдфебеля, за несколько месяцев смог провести мобилизацию и выборы в крестьянско-городской совет Тобольска. С его гибелью организованное сопротивление на берегах Оби практически прекращается. Отдельные партизанские отряды, оттесненные от городов в леса и глухие деревеньки, ведут боевые действия до конца 1922 года. Но уже в августе 1921-го «полномочная тройка» Сибревкома, управляющая карательными операциями, отчитывается перед Москвой о том, что восстание подавлено удачно. Этот «успех» советской власти стоил жизни соткам сибиряков, в том числе и тем, кто не брал в руки оружие, а был взят большевиками в заложники и расстрелян для устрашения крестьянства.
Мемориальный камень в Березово.
В память об этих жертвах «красноватого террора» жители Берёзова установили мемориальный камень со горестной надписью: «Вечная память гражданам города Берёзова – священникам, бизнесменам, помощнику исправника, – взятым в заложники и расстрелянным по приказу Берёзовского уездного ревкома от 20 февраля 1921 года».
