Россия нищает и винит в этом Запад

Рoссиянe снoвa нaчaли экoнoмить буквaльнo нa всeм. Зa aпрeль 2017 гoдa рaсxoды сoгрaждaн сoкрaтились нa 6,8% к мaрту, a пo срaвнeнию с aпрeлeм 2016 гoдa — нa 9%. Oб этoм гoвoрится в исслeдoвaнии «Рoмирa» Romir Consumer Scan Panel. Нeтoчнoсти прaктичeски исключeны: исслeдoвaниe oснoвaнo нa дaнныx o пoтрeблeнии 30 тыщ рoссиян, прoживaющиx в 180 гoрoдax с нaсeлeниeм свышe 100 тыщ чeлoвeк.

«Рeaльныe, т. e. oчищeнныe oт инфляции, рaсxoды нaшиx сooтeчeствeнникoв oкaзaлись сaмыми низкими зa пoслeдниe 5 лeт», — говорится в отчете.

По данным «Ромира», средний чек в апреле практически не изменился и составил 528 рублей («минус» 4 рубля к марту). Но общее сокращение трат при практически неизменном среднем чеке значит, что россияне вернулись в порядок экономии, указывают аналитики. При этом, экономят потребители со всеми уровнями дохода, но посильнее всех — с низким доходом (сокращение трат на 11,7% год к году). Потребители со средним доходом уменьшили траты на 4,5%, а с высочайшим — на 2,5%.

Заметим: за 2016-й год россияне еще ощутимо обеднели: их реальные доходы, по данным Росстата, снизились на 5,9%. При этом номинальные валютные доходы на душу населения возросли в годовом выражении всего на 1% — до 30   775 рублей, а среднемесячная русская зарплата по итогам 2016 года выросла всего лишь на 0,6% — до 36   073 рублей.

Уже более контрастная картина выходит из доклада Высшей школы экономики (НИУ ВШЭ): с октября 2014 года по ноябрь 2016-го реальные доходы свалились на 12,7%, при этом в 2016 году трудности с покупкой одежки испытывал 41% россиян, а у 11% обитателей страны денег не хватало даже на продукты.

Это обнищание происходит на фоне «помидорных войн», от коих выигрывают крупные агрохолдинги, вроде агрохолдинга семьи Александра Ткачева — экс-губернатора Краснодарского края, министра сельского хозяйства (в 2016-м холдинг им. Н.И. Ткачева вошел в топ-5 огромнейших владельцев сельхозземель в России), зато рядовые покупатели переплачивают.

Плюс, обнищание идет на фоне понижения доступности медуслуг в рамках ОМС и ДМС, и на фоне неуклонного роста сектора платной медицины. По итогам 2016 году, рынок платных мед услуг в России вырос больше чем на 51 миллиардов. рублей (на 8,2%), а толика легальной коммерческой медицины — до 55%. За исключением того, платные медуслуги непреклонно дорожают. В 2017—2019 годах рост цен в отрасли ожидается на уровне 4,6%, 3,7% и 4,5% соответственно, тогда как темпы инфляции составят, по прогнозам ЦБ, всего лишь 4%.

К чему ведет такая всероссийская экономия, может ли она конвертироваться в соц протест?

— Исследование «Ромира» указывает среднюю температуру по клинике, — уверен доктор экономических наук, доктор, главный научный сотрудник Института экономики РАН Никита Кричевский. — Сберегать стали не только представители малообеспеченных страт, но и те, кто в былые времена представлял из себя вершину среднего класса по доходам, или же людей наиболее роскошных и обеспеченных. Сегодня все сберегают, и не из-за того, что не хватает валютных средств на приобретение самого нужного. Пугает людей неизвестность и неопределенность.

У всех свежайша в памяти эпоха, когда больше 10 лет можно было, грубо говоря, вставить палку в землю, и она на последующий год приносила яблоки. Сейчас ничего подобного не наблюдается. Люди, какие 5−10 назад запрашивали себе стартовый доход в 2−3 тыщи евро, ныне не то что наслаждаются малым — они часто вообщем не находят применения своим возможностям.

Естественно, они экономят. Повторюсь, исследование «Ромира», как мне представляется, приукрашивает реальность. На деле, ситуация еще более серьезная как посреди малообеспеченных, так и — что умопомрачительно и парадоксально — среди тех, кого мы считаем полностью обеспеченными, если не сказать богатыми.

Это наблюдается и в Москве, и на периферии — где угодно. Довольно зайти в супермаркеты премиум-класса, и поразиться тому, что покупателей там не 10-ки человек, а единицы.

«СП»: — Как вероятно, что эта бытовая и вещественная неустроенность перейдет в активную протестную фазу?

— Пока это не весьма вероятно. Как и при большинстве кризисов в западных странах, русская власть постулирует перед работодателями паттерн о том, что они не должны резко снижать заработную плату, и не должны увольнять работников вследствие их ненужности — довольно перевести их на неполный рабочий денек или на неполную рабочую неделю.

Таким образом, в общем и целом сохраняется средний левел заработной платы, который мы лицезрели в предыдущие периоды. С другой стороны, люди работают неполную рабочую неделю, и таким образом работодатель на зарплатах сберегает.

Плюс ко всему, у людей остается какой-то «жирок». Приятным представлением этого «жирка» являются 10-ки тысяч объявлений на веб-ресурсах о продаже самых различных предметов быта и предметов роскоши, при том, что покупателей значительно меньше. Продается все — от элитных часов и дорогих автомашин, до элементарных бытовых электронных приборов, которыми люди привыкли воспользоваться в домашнем обиходе.

Но вообще все всякого сомнения, через какое-то определенное время — вполне возможно, уже осенью 2017 года, — эти пока сокрытые протестные настроения могут выплеснуться на улицу.

«СП»: — Почему вы так думаете?

— Поэтому что мы наблюдаем прежнюю разобщенность меж государством и обществом — между элитами и ординарными гражданами. При том, что элита (скажем так, 1% более богатых россиян) не собирается сбавлять, что именуется, обороты потребления. Элита делает это кичась, напоказ, с вызовом для всего лишь окружающего сообщества.

Движущей силой этих протестов, без колебаний, выступит молодежь. Точнее, люди 25−35 годов, которые сегодня видят над собою «стеклянный потолок», и понимают, что двинуться выше, к больше обеспеченной жизни, им не представляется вероятным. Потому что семейственность и фаворитизм в нашей экономике достигнули такого расцвета, которого не было даже в королевской России.

Все это выведет юных людей на улицу. Естественно, никаких ни школьников и даже ни студентов, а тех, кто еще состоялся, и тех, кто успел захватить конец предшествующего тучного десятилетия.

— Массовых протестов не станет, потому что для большинства россиян ценности порядка вообще все-таки намного более существенны, чем ценности благополучия, — возражает замдиректора «Левада-центра» Алексей Гражданкин. — Да, рост вещественных затруднений вызывает раздражение и напряженность. Но весьма многие помнят события конца 1980-х — начала 1990-х, когда возмущение сложными экономическими обстоятельствами и даже социальной несправедливостью привели к резкому преобразованию жизни в стране. И помнят, как тогдашние массовые протестные выступления реально привели к суровому падению уровня жизни.

Другой пример, коий у всех перед глазами — недавнешние события на Украине, где массовые протестные выступления привели к госперевороту, и снова-таки к катастрофическому падению уровня жизни.

Потому люди в России, переживая сейчас ухудшение материального положения, терпят, и в большинстве собственном не рискуют выходить на протестные промоакции и запускать маховик очередных соц преобразований.

«СП»: — Можно ли сказать, что власть это тоже осознает, и не боится лимит терпения исчерпать?

— Власть вообще все-таки не ставит целью прямое ухудшение положения населения. За исключением того, большинство сограждан не лицезреют собственно власть виновником ухудшения собственного материального положения.

Власть на протяжении 2014−2016 годов удачно объясняла экономические трудности теми отношениями, какие сложились у России со странами Запада. Такая стратегия — не новость. Во многих странах в периоды кризисов люди винят в трудностях, до этого всего, не экономическую политику собственных властей, а агрессивное окружение и мировой кризис.

Эти мотивы сохраняются в РФ и сегодня. И чем напряженнее дела с Западом, тем легче власти держать под контролем рост недовольства населения, и не давать ему перебегать в массовый социальный протест.