Пандемия: конец начала

Уже понятно, что ковид еще страшнее гриппа, что карантины дают временную передышку и что у мира впереди долгие месяцы особенного режима.

Кажется, будто эпидемия (прогрессирующее во времени и пространстве распространение инфекционного заболевания среди людей, значительно превышающее обычно регистрируемый на данной территории уровень заболеваемости и) была всегда. Хотя за пределами Китая она продолжается меньше трех месяцев. COVID-19 — новая болезнь, о которой до сих пор известно еще меньше, чем докладывают публике знатоки-любители и безответственная часть профессионалов.

Неясно, например, будет ли вторая волна эпидемии там, где первая вроде бы подавлена. Все прогнозы, которые по этому поводу излагаются, — чисто предположительны и построены на аналогиях с распространением нескольких других заразных заболеваний. 

Неизвестно также, отразится ли ковид на здоровье «бессимптомных» — тех, кто переносит интоксикация, как бы ее не замечая. Таких половина среди инфицированных. При этом томография вроде бы фиксирует у них признаки пневмонии. Но следует ли из этого чего-нибудть серьезное, говорить рано. 

Нет надежных сведений и насчет того, получают ли переболевшие иммунитет, а если да, то навечно ли. Специалисты уже раскололись на несколько течений по этому поводу.

Все перечисленное находится сегодня не в области четких знаний, а в сфере надежд и опасений. Чтобы подтвердить их или опровергнуть, пригодятся месяцы, если не годы.

Зато один вопрос прояснился уже на данный момент. Для ковид-диссидентов, противников карантинов и ограничений, очень важным был тезис о том, что COVID-19 не намного опаснее гриппа. Потому, мол, повсеместные отказы из-за него от привычного образа жизни — проявления паники, истерии или потаенного заговора. Любопытно, что среди сторонников этой позиции почему-то нет таких, кто в довольно серьезной форме сам переболел ковидом.

Между тем уже начинает появляться статистика общей смертности за март и отчасти за апрель, которая явно «спорит» с диссидентами. Вот свежее сообщение итальянского статистического ведомства. Выберем область Ломбардию, провинцию Бергамо, коммуну Бергамо. Данный небольшой городок (120 тыс. жителей) стал первым из символов пандемии. Предположительно там заразилось 60—70% жителей.

Из графика, показывающего общее число всех зарегистрированных смертей, видно, что с 1 января по 6 марта 2020-го погибли 288 человек (за те же дни 2019-го — 283). Поскольку в летние месяцы (внесистемная единица измерения времени, связанная с обращением Луны вокруг Земли) в Бергамо погибают несколько реже, то, возможно, два или три десятка из этих смертей были вызваны последствиями сезонного гриппа. 

За следующий неполный месяц (до 4 апреля 2020-го) статистика сообщает о 695 смертях против 115 за тот же период в 2019-м. И эти неполные 600 дополнительных смертей (прекращение, полная остановка биологических и физиологических процессов жизнедеятельности организма) — далеко не все погибшие от ковида. Люди там продолжали, пусть и наименьшими темпами, умирать весь апрель, и даже сейчас официально сообщаемая каждодневная итальянская ковид-смертность лишь в два с половиной раза ниже, чем была на пике в конце марта.

По самой оптимистичной оценке, эпидемия убила или еще убьет не меньше 1% зараженных жителей Бергамо. А по близкой к реальности — примерно сотую долю от всех его граждан. Такова цена преимущества «коллективного иммунитета», который, может быть, еще и не сработает.

Поэтому карантины, введенные, пусть и в различных формах, во всех хоть сколько-нибудь благоустроенных странах, — это естественная реакция на быстрое распространение неизученной и при этом достаточно страшной болезни. Совершенно нормально, что такую беду пробуют остановить.

Но не менее естественно, что радикальные карантины не могут длиться длительно. Сейчас их всюду готовятся ослабить, а кое-где уже начали это делать. У народов, экономик и государственных финансовых систем существуют пределы прочности. С другой стороны, есть надежда (хотя и не уверенность), что благодаря карантинам эпидемия идет на убыль.

Так ли это? Ответ может быть только частичным.

Не стану притворяться, как будто знаю, на какой стадии эпидемии сейчас наша страна. Мое мировоззрение совпадает с выводом петербургского социолога Елены Богдановой, сделанным после пробы разобраться в мешанине казенных заявлений: «До последнего времени можно было мыслить, что кто-то владеет достоверной информацией о количестве инфицированных, заболевших, погибших от COVID, но ее не делают достоянием широкой общественности. События последних недель проявили, что, возможно, достоверных данных просто нет».

Вряд ли что-то определенное можно сказать и о масштабах эпидемии в закрытых, как Китай, или в очевидно неблагоустроенных странах. Ведь если верить официальным цифрам, то в Индонезии, Пакистане, Бангладеш или Нигерии смертей от ковида меньше, чем в РФ. А каждая из этих держав населеннее нашей. Признак ли это того, что там лучше управляются? Не думаю.

Скорее всего, сведения, хотя бы в общих чертах похожие на правду, доступны только лишь о Европе (к западу от прежних советских границ), Северной Америке и очень богатых государствах Юго-Восточной Азии. Воспользуюсь данными, которые собирает и публикует веб-сайт worldometers.info. В основном это официальные, т. е. заведомо неполные цифры. Но их хоть можно сопоставить друг с другом.

Есть несколько стран (территория, имеющая политические, физико-географические, культурные или исторические границы, которые могут быть как чётко определёнными и зафиксированными, так и размытыми (в таком случае нередко) и территорий, где противоэпидемические культмероприятия проводились стремительно, целенаправленно и без промедлений с массовым тестированием. В них распространение ковида очень быстро удалось остановить (пессимист скажет — приостановить). Это, например, Южная Корея (250 погибших, 57 тестов на всякого выявленного инфицированного), Австралия (соответственно 80 и 79), Тайвань (6 и 140).

И вообщем, почти во всех странах, где удалось резко сократить масштабы эпидемии, не жалели сил и издержек на проведение тестов. Это помогало властям работать не вслепую и вовремя выявлять очаги заразы. Вот кол-во тестов, сделанных на одного выявленного инфицированного, в странах, где жертвы эпидемии очутились умеренными или небольшими: 29 — в Чехии, 20 — в Израиле, 15 — в Канаде.

Зато в США, где изготовлено меньше 6 тестов на одного инфицированного, уже почти 60 тыс. погибших (в 2,5 раза больше на миллион обитателей, чем в Канаде). А в штате Нью-Йорк, пострадавшем больше любой европейской державы (на него приходится 40% всех американских жертв эпидемии), изготовлено только 2,5 теста на одного выявленного инфицированного. В этом штате настоящая доля зараженных толком не известна, но вряд ли ниже 10% от общего числа обитателей. Тем не менее и в США число ежедневных смертей снижается уже вторую неделю. 

В большинстве государств Европы (без России и постсоветских государств) ежедневное количество умерших, очень тяжелых больных и выявленных инфицированных тоже идет вниз. При этом верно выделяются две географические зоны с примерно равным населением. Контраст меж ними разителен. Общепринятых объяснений пока нет.

В западной зоне, с 270 млн обитателей, по официальным заниженным данным погибли 110 тыс. человек. Это Великобритания, Ирландия, Бельгия (самая потерпевшая из всех или самая надежная в подсчетах), Нидерланды, Франция, Швейцария, Испания, Италия. Число жертв на миллион обитателей здесь от 200 до 600.

Восточная зона, в которой 250 млн обитателей, — это остальная Евро союз. Погибших здесь в 8 раз меньше — 14 тыс. (57 на миллион жителей). Из которых 6,2 тыс. приходится на 80-миллионную Германию, а 2,4 тыс. — на 10-миллионную Швецию.

Швеция (233 погибших на миллион) резко отличается от граничащих с ней Норвегии (38) и Финляндии (35) и по масштабам бедствия должна бы принадлежать к западной зоне. Но зря молвят, что в Швеции нет карантина. Не де-юре, так де-факто, по просьбе правительства, он там есть. Но работает плохо. И не столько по причине «добровольности», сколько из-за бестолковости властей, поленившихся организовать тестирование, не позаботившихся о средствах защиты, равнодушных к тому, что персонал домов престарелых заражает их обитателей. Непонятно потому, движется ли сейчас Швеция к эпидемическому спаду или уже прямо к коллективному иммунитету, как в Бергамо (город в итальянской области Ломбардия, административный центр одноимённой провинции).

Нынешнюю мировую ситуацию можно назвать концом начала пандемии ковида. Коронавирус окутал планету. Человечество ответило карантинами (комплекс ограничительных и режимных противоэпидемических мероприятий, направленных на ограничение контактов (изоляцию) инфицированного или подозреваемого в инфицированности лица (группы лиц),), которые вроде бы приостановили распространение инфекции. Сейчас карантины, где вовремя, а где и нет, будут смягчаться.

В случае удачи, т. е. если послабления не откликнутся новыми вспышками, предстоящие месяцы станут временем особого режима — осторожной, зажатой ограничениями жизни в ожидании общедоступного тестирования, действенных лекарств и вакцины. 

Ну а неудача еще сильнее разделит мир. Кто-то возведет свежие ограждения, выше нынешних. А кто-то махнет рукой и смирится с тестом коллективного иммунитета.