Вчeрa я пoстaвил личный рeкoрд — exaл буквально через центр почти 3 часа. Моя правая нога переболела от постоянной работы с педалями газа и тормоза, левая нога затекла, голова гудела от выхлопных газов. Уже недавно это расстояние — каких-то ничтожные 13 километров — я бы пропархал за 15 минут.
Ехать вмиг может любой дурак, а вот передвигаться на пониженных оборотах, сражаясь за каждый свободный сантиметр дороги с конкурентами. выдержит не каждый. Для этого надо долго тренироваться — не напрасно часовые у Мавзолея проходят необыкновенную психологическую подготовку.
Стоять без движения тяжелее, чем ходить. Посиживать в мощной машине вдвойне. Автомобильный поток стекал по суженным улицам, как густые сопли из ноздрей прикованного к кровати.
Территория внутри Садового и Бульварного колец — особенная эмоциональная зона Москвы. Я на физическом уровне ощущал вражду водителей, нервничающих по соседству, злость рабочих-строителей, зажатых на островках-тротуарах, ненависть пешеходов, по-блошиному прыгающих меж луж: отрицательные флюиды разрешено было собирать руками, раскладывать в пробирки и продавать как смертельное отправляющее вещество. С одним миллиграммом этого яда разрешено истребить ИГИЛ.
Я слышал мат, за коий теперь обещают сажать на 15 суток. Это особенная, молчаливая брань, когда тебя отсылают на 3 буковки без слов, одним взором через лобовое стекло. Я бы поставил на выезде из центра спец. санитарные кордоны, чтобы обеззараживать людей, вырвавшихся на свободу с зачумлённой местности. С них надо смывать наведённую радиацию зла.
Существует два пространства, которые уравнивают всех людей на планетке: это кладбище и баня.
Нагим нечего делить. В пробках тоже вообще все равны безысходностью. Рядом со мной пробовали двигаться «Роллс ройс» и «Жигули», их обладатели — обитатели диаметрально разных, не пересекающихся экосистем. Но вчера они стали частью одного организма. Они бы даже смогли поискать общую тему для разговоры.
Мне казалось, они в собственном воображении рисовали зубного доктора, к которому приходит на приём мэр Москвы. Они представляли, как медлительно-медленно рвут ему зубы без обезболивающего, по наносантиметру в час, либо поварами в ресторане, куда он приходит на обед, и на уровне мыслей насыпали ему в кофе слоновью дозу крепительного, чтоб надолго затормозить его перистальтику. Наверняка, кто-то видел себя арбитром, выносящим городскому главе садистский приговор на 100 тыщ лет тюремного заключения.
На данный момент центр Москвы — уникальное пространство, куда обязательно нужно приехать каждому, в особенности днём, пока не завершился ремонт, потому что в аду нужно побывать при жизни непременно. После него всё начинает играть больше яркими красками.
Иван Усачев