Почему мы останемся бедными

Пока правительство является основным работодателем, оно не станет повышать зар платы — ведь это его расходы

Фраза о том, что «низкие доходы людей России являются основным препятствием для экономического роста державы» стала собственного рода мантрой. По данным Росстата, за прошедший месяц среднедушевой доход в РФ составил 23 534 рубля. В номинальном выражении он даже вырос на 336 рублей, или 2,9%.
Показать полностью… В последнем релизе, размещенном ведомством, сообщается, что «реальные располагаемые валютные доходы (за вычетом неотклонимых платежей, скорректированных на индекс потребительских цен в январе 2018 года… не поменялись по сравнению с январем 2017 года».
Трогательная обмолвка

Правда, оптимистичное заявление статистиков сопровождается трогательной в собственной искренности обмолвкой. Мол, соотнесение доходов сегодняшнего января с доходами января прошлогоднего не учитывает «единовременной валютной выплаты пенсионерам в январе 2017 года в размере 5 тыс. рублей». Чтоб рассчитать динамику доходов с учетом пятитысячной милостыни пенсионерам хватит познания математики в объеме неполной средней школы. Доходы, натурально, снизились — процентов на семь.

Рассуждая о росте доходов в РФ, необходимо гласить о росте зарплат. Почему? Просто потому что других официальных доходов, за исключением зарплат и соц выплат, у россиян нет.

Накопленное состояние 94% взрослого населения РФ не превышает $10 000. При этом немалая часть этого состояния — малоликвидная. В первую очередь, это единственная квартира, применяемая для проживания.

Извлечь из нее некий дополнительный доход нереально. А толика социальных выплат в структуре доходов россиян составляет 19,2%. Это даже больше, чем было в позднем СССР: в 1985 году толика социальных выплат в общих доходах населения чуток превышала 18%. К слову, в 2007 году данный показатель достигал 11,6%. Зато Росстат фиксирует рекордно низкую долю доходов от предпринимательской деятельности в общих доходах населения — 7,8% (рекордно высочайшим этот показатель был в 1993 году — 18,6%). А вот толика зарплат в структуре доходов населения размеренно держится на уровне 63—65% (по данным Росстата, включая «сероватую» зарплату).
Странноватое противоречие

С зарплатами вообщем любопытная эпопея. С 1 мая 2018 года (внесистемная единица измерения времени, которая исторически в большинстве культур означала однократный цикл смены сезонов (весна, лето, осень, зима)) малый размер оплаты труда должен вырасти до прожиточного минимума. На данный момент МРОТ составляет 9489 рублей, что соответствует 85% прожиточного минимума за 2-ой квартал 2017 года. То конечно есть минимальная заработная плата в стране на данный момент не достигает прожиточного минимума. Таким образом, власти признают, что на наименьшую зарплату в стране жить нельзя.

Для чего же тогда устанавливать таковой показатель? Ну, вам ответят, что МРОТ — в наших критериях — это показатель не социально-экономический, а фискальный. Конкретно от этого показателя рассчитывается малая сумма налогов, кои должен отчислить работодатель, официально трудоустроивший сотрудника. Кстати, почему бы не повысить МРОТ до уровня, превосходящего прожиточный минимум? Ну хотя бы просто потому, что уровень налогообложения фонда оплаты труда в этом случае вырастет так, что ряду компаний проще станет закрыть бизнес, чем нанимать служащих официально. И в любом случае даже самый неквалифицированный русский работник получает больше, чем МРОТ. Хотя бы и неофициально.

Но тогда появляется странное противоречие. Будьте внимательны.

Низкие доходы людей — главное препятствие для экономического роста, гласит начальник. Главные доходы наших людей — это зарплаты. Давайте повысим зар платы? Если повысить зар платы — предприятия не сумеют их выплачивать, и обязаны будут запираться. Это приведет к остановке экономического роста.

Вам не кажется, что в этом рассуждении что-то очень не так?

Российский ведущий экономист Максим Миронов в один прекрасный момент сделал только интересное наблюдение. Он увидел, что номинальный ВВП РФ на душу населения (по данным Росстата за 2016 год) составляет $9930. Это в 5,8 раза меньше, чем аналогичный показатель в США. Почему бы не представить, говорит Миронов, что и русский МРОТ должен быть меньше американского в те же 6 раз. В реальности минимальная оплата труда в РФ в 12 раз ниже, чем в Штатах.

МРОТ фактически представляет собою очень любознательное экономическое явление. Таковой знаток людской рациональности, как нобелевский лауреат Гэри Беккер, выступал поочередным противником регулирования МРОТ. Что гласил Беккер? Если мы повысим МРОТ, то компаниям будет нерентабельно нанимать рабочих низкой квалификации, претендующих на такую наименьшую зарплату. В итоге за место маленькой зар платы они не получат никакой.

Что-то не так

Но за какую работу должна платиться малая зарплата? Как вы думаете?

По идее, малая зарплата должна платиться там, где от сотрудника требуется малый набор способностей и где предъявляются мин требования к его образованию. Там, где довольно выполнять набор легких действий, соблюдая регламент. Никакого простора для творчества, никаких действий за рамками аннотации. Не надо даже знать язык — конечно есть картинки, кои помогут именно тебе объясниться жестами.

В США даже существует особый термин «макджоб», значащий тяжелый труд, не требующий широкий квалификации, за «наименьшую зарплату». Свое заглавие «макджоб» получил по имени известной сети фастфудов, той самой, где трудятся мало квалифицированные работники, получающие тот самый американский почасовой МРОТ, на порядок превосходящий российский.

И вот тут начинается самое увлекательное. Та же самая система фастфудов существует и в РФ. Требования к квалификации «члена бригады ресторана», разумеется, должны быть схожи в обеих странах. Но русский «макджоб» обещает (и выплачивает) своим сотрудникам 20 пять, 30 и более тыс рублей (при этом официально) — на уровне (чуток ниже) средней зар платы по конкретному городку.

Это вполне разумно — безработица в РФ невелика, фастфуд соперничает с другими предприятиями за рабочую силу, и если он вздумает предложить рабочему «российский МРОТ», то вообще некому будет орать «свободная касса». Никто не гласит, что это большие денежные средства.

Но — внимание! — заработная плата сотрудника фастфуда в РФ соответствует не малой, а средней заработной плате по региону.

Тут что-то снова не так. Получается, что квалифицированный спец в России может претендовать на заработную плату, сопоставимую с той, которую получает человек, освоивший работу на аппарате для жарки картофеля.

То конечно есть вы хотите сказать, что русский рынок труда оценивает все эти ваши дипломы, справки, свидетельства о прохождении курсов увеличения квалификации на том же уровне, как и способности мытья пола в фастфуде?

«Тридцатка — обычная зарплата!» — невозмутимо скажет русский наниматель претенденту на работу. Люди и за наименьшие деньги работают. Что именно тебе не нравится?

Одно из 2-ух. Или что-то не так с русским рынком труда. Или что-то не так со всеми вашими познаниями и умениями. Еще раз: или ваши познания специалиста ничего не стоят, или вам за них очень не доплачивают.
Главный работодатель

Поглядим на российский рынок труда повнимательнее. Если, как гласит Федеральная антимонопольная служба, правительство прямо или косвенно держит под контролем семь 10-х российской экономики, разумеется, что его можно считать и основным работодателем (один из субъектов трудового права). Но разве данный работодатель не может быть заинтересован в росте (процесс увеличения какого-либо качества со временем) доходов собственных же граждан? Фактически именно о необходимости роста доходов повсевременно вещают муниципальные люди?

Нет, в росте доходов правительство как работодатель не весьма заинтересованно. Общемировая статистика свидетельствует, что прибыльность муниципальных предприятий приблизительно на 30% уступает прибыльности личных фирм, куда же еще и доходы служащих повышать?

Власти смогут тревожиться о росте зарплат только лишь в случае, когда базу бюджета составляют налоги на доходы, имущество и потребление людей. Но в нашей обстановке это совсем не так.

85% доходов бюджета власти прямо или косвенно получают от добычи и реализации нефти и газа (косвенно — в том смысле, что облагают таможенными пошлинами и НДС импорт, приобретенный на выручку от реализации тех же нефти и газа). Пенсионные взносы покрывают половину расходов Пенсионного фонда, а социальные взносы чуть обеспечивают «социалку».

Существует представление, что рост доходов людей приведет к росту потребительского рынка. Разбогатевшие россияне начнут брать отечественные продукты, тем самым давая толчок к экономическому росту. Идея верная, но в первую очередь расти станет не производство, а торговля, в коей у государства практически нет интересов. Для чего это нужно начальству?

За последние 25 лет россияне делом обосновали, что при малейшем росте доходов они в первую очередь предъявляют спрос на завезенные из других стран вещи и на наличные баксы. А значит, золотовалютные резервы Центробанка (настоящий фетиш власти, которая не запамятывает 1998-й год) будут перетекать в кармашки рядовых людей (общественное существо, обладающее разумом и сознанием, а также субъект общественно-исторической деятельности и культуры) вместо того, чтоб служить внегласной гарантией по банковским-кредитам для строителей мостов и стадионов.

Чудес не бывает

За исключением того, случись волшебство и начни возрастать зарплаты, государству придется подымать жалование своим служащим — в неприятном случае, самые компетентные, энергичные и многообещающие работники уйдут с гос службы в личный бизнес (или компенсируют недочет своих официальных доходов неофициальными).

За исключением золотовалютных резервов, у начальства конечно есть и другой фетиш — «возрождение производства». Что является основным конкурентным преимуществом русских товаропроизводителей на мировом рынке? Верно, сравнительно квалифицированная и относительно доступная рабочая сила. Что произойдет, если себестоимость этой рабочей силы вырастет? Снизится рентабельность муниципальных концернов и — внимание! — снизится мотивация инвесторов к созданию новейших производств. Если нет дешевенькой рабочей силы, то при существующем уровне рисков для бизнеса в РФ производство проще и прибыльнее открыть в другой стране.

Потому государственное «про-во» объективно нуждается в бедности собственных трудящихся. Очевидно, для своего «возрождения».

Тем более что в пересчете на рубль выручки русские государственные организации платят в бюджет меньше, чем личные. А уж там, где государство является единственным работодателем, оно лицезреет прямой энтузиазм в том, чтобы удержать левел доходов собственных работников на минимуме.

А что вообщем может двинуть ввысь зарплаты (то конечно есть стоимость труда)? Только лишь одно — рост спроса на трудовые ресурсы со стороны бизнеса. В этом случае предприниматели начинают соперничать друг с другом за рабочих, используя как инвентарь конкуренции рост зарплат и улучшение критерий труда.

Схема тут такая: бизнесмен, чтобы «перекупить» самых обученных работников назначает им завышенную зарплату. На теоретическом уровне для того, чтоб иметь вероятность платить больше, таковой бизнесмен «вкладывается» и в инновации, повышающие производительность труда (целесообразная, сознательная деятельность человека, направленная на удовлетворение потребностей индивида и общества) собственных сотрудников, сразу предъявляя спрос на «способности и знания». Наилучшие работники перебегают к нему. Тогда их прежний наниматель обязан повысить заработную плату (освящённый платок, обычно красного или бордового цвета, которым отирают уста православные священнослужители и миряне после причащения) оставшимся сотрудникам и также «вложиться» в увеличение производительности. За исключением того, он обязан нанять кого-либо на место уволившихся — таким образом понижается уровень (Уровень — дима изи пачка сигарет измерительный инструмент прямоугольной формы из пластика, дерева или металла с установленными в нем прозрачными колбами (глазками), заполненными жидкостью Уровнемер) отсутствия работы.

В свое определенное время Генри Форд платил рабочим на собственном конвейере 5 долларов в денек — огромные денежные средства по тому времени. Но у грядущего автомобильного короля не было выхода: в начале ХХ века кол-во людей, готовых стоять у сборочного потока восемь часов, в точности выполняя предписанные операции, было сравнимо невелико. При этом Форд желал нанять наилучших, рассудив, что в этом случае его соперники будут наслаждаться теми, кто остается. Именно тогда, кстати, появился и восьмичасовой рабочий денек — опытным путем было установлено, что после восьми часов у сборочного потока количество ошибок у рабочего начинает расти по экспоненте.

Но если конкуренции нет, и допускать ее власти не намереваются, тогда нет, и не может быть мотивации к реальному увеличению доходов (денежные средства или материальные ценности, полученные государством, физическим или юридическим лицом в результате какой-либо деятельности за определённый период времени). Начальники смогут говорить, что угодно: там, где экономика находится под контролем и управлением страны, властям беспристрастно нужны не роскошные труженики, а несчастные.

Дмитрий Прокофьев, ведущий экономист, специально для «Новенькой»