Как связаны экономические циклы с циклами Апокалипсиса?

В статье, являющейся дополнением к авторскому истолкованию на Апокалипсис, впервые изложена тесная взаимосвязь ритмичности истории, открытой создателем на основании толкования на Апокалипсис, с циклами экономической динамики (Динамик — сокр).

Познание человеком цикличности мироздания и жизни человека (общественное существо, обладающее разумом и сознанием, а также субъект общественно-исторической деятельности и культуры).

Цикличность жизни населения земли, да и всей природы – это очевидность, не только издревле подтверждаемая опытом населения земли, но и регулирующая всю его практику.

Всякий календарь вообще, а «производственный календарь» (сельскохозяйственный и т.д.), в характерности, – это уже форма отражения и выражения цикличности. Астрология тоже появилась как форма отражения и выражения цикличности жизни людей, регулируемой «естественными» факторами.

Сейчас человечеству известно множество циклов, начиная от циклов солнечной активности до циклов метаболизма живых организмов, тканей и клеток, а равно и множество ритмов бытия вообще всего неживого и всего живого.

Политическая экономия с момента своего появления одной из главных своих практических задач всегда имела и имеет двуединую задачку: во-первых, познание экономической цикличности и её закономерностей, во-вторых, прогнозирование будущей экономической динамики на основании познаний, полученных посредством решения первой части этой задачи.

Потому цикличность (ритмичность) истории в целом, символически выраженная в Откровении, как это изложено создателем в статье «Что грядет вскоре в России? (толкование на Апокалипсис)», полностью укладывается в этот общий ряд и уж, во всяком случае, не может восприниматься как «религиозный бред» людьми, хотя бы мало приобщёнными к человеческому познанию.

Если некто чего-то не знает (а всякий человек очень много чего не знает) и не понимает, то, будучи человеком адекватным и вменяемым, он никогда «с порога» не принимает «в штыки» и уж тем более не квалифицирует как «бред» то, чего он не понимает, ибо это понимание ему не дано.

Одни лишь только лишь «господа ташкентцы» (Салтыков-Щедрин) суть «сейчас родившиеся, и притом совсем порожние» люди, об которых, «как о каменную стену, разбивается принцип вменяемости». Первообразом «господ ташкентцев», по Салтыкову-Щедрину, является Митрофан из «Недоросля» Фонвизина.

Как резюмирует Миша Евграфович в «Господах ташкентцах», «для Митрофана не существует ни опыта, ни предания, ни способности делать какие-либо умозаключения, потому что всякая настоящая минута его жизни без остатка вытесняется следующею минутою».

«Просветительная миссия – это эталон Митрофана, это провиденциальное его назначение. С штофом в руке, с непреоборимым аппетитом в желудке, он мечется из угла в угол, обещая всё привести к одному знаменателю (к какому – он сам того не знает наверняка) и забывая, что прежде всего ему необходимо себя самого привести к знаменателю просвещения…»

«Наши так именуемые консерваторы суть расточители по преимуществу. Вселенная кажется им наполненною скоровоспламеняющимися элементами, состоящими из происков, крамол и измены. Со всем этим надо, конечно, покончить.

Но к кому же обратиться? Кто возьмет на себя тяжелое обязательство сражаться против козней некознедействующих и крамол некрамольствующих? Кто, за исключением Митрофана, этого вечно талантливого и вечно готового человека, для которого не существует даже объекта движения и исполнительности, а существует только лишь самоё движение и самая исполнительность? Налетел, нагрянул, ушиб – а что ушиб? – он даже не интересуется и узнавать об этом…

Времена усложняются. С каждым годом война с жизнью делается труднее для эмпириков и невежд. Но Митрофаны не унывают. Они продолжают мыслить, что карьера их только что началась и что вселенная есть не что иное, как выморочное место, которое им ещё долго придется наполнять своими подвигами».

Экономические циклы Китчина и Жюгляра.

Джозеф Китчин к началу (Начало — это условная точка отсчёта) 1920-х годов обнаружил краткосрочные циклы колебаний экономической конъюнктуры (динамики изменения цен, спроса и предложения под воздействием всех причин, влияющих на цены, спрос и предложение). Продолжительность этого цикла сам Китчин определял в среднем в 3-4 года. Но в экономической теории «неоклассического синтеза» с 1920-х годов принято считать, что циклы Китчина имеют среднюю длительность 2-3 года, хотя достаточного обоснования у этого мнения нет.

Усреднённая продолжительность цикла Китчина, равная примерно 3 годам или чуть менее, полностью соответствует двум малым «1,4-летним» периодам (циклам) развёртывания эпопеи в ритмах, символически отображённых Откровением.

Циклы Китчина на поверхности экономической жизни выражаются в изменении величины обратных средств, овеществленных в товарных запасах, вследствие изменения меры загрузки производственных мощностей и объема товарных припасов на складах в ответ на колебания цен, спроса и предложения. Существование таких циклов Китчин разъяснял общемировыми колебаниями массы золота, вовлеченного в товарно-денежное обращение.

В реальности Китчин объяснял существование краткосрочных циклов изменения цен, спроса и предложения продуктов колебаниями количества денег, находящихся в обращении на мировом рынке, а, как следует, колебаниями (повторяющийся в той или иной степени во времени процесс изменения состояний системы около точки равновесия) уровня инфляции/дефляции вследствие притока/оттока денежных средств и изменения масштаба цен, обусловленного этими колебаниями количества денег в воззвании.

Феноменология экономической жизни дать более фундаментальное объяснение природе короткосрочных циклов, нежели дано Китчиным, в принципе не способна. Несомненно, что циклы рыночной конъюнктуры, открытые Китчиным в итоге исследования экономической динамики развитого товарного производства в условиях незанятого обращения всеобщего товара-эквивалента, выполняющего общественную функцию денег, «работают» конкретно в этих условиях.

После изъятия денег из обращения и их тотальной подмены симулякрами денег эта цикличность Китчина, как и всякая иная цикличность экономики, хотя в целом и сохраняется, но значительно модифицируется, в том числе и по срокам, вследствие того, что теперь имеет место не относительно свободный обмен продуктов, а распределение товаров, во-первых.

Во-вторых, теперь имеет место «ручное координирование» симулякрами цен и, следовательно, их масштабом и всеми иными пропорциями в экономике за место имевшегося прежде относительно свободного рыночного саморегулирования их (цен и их масштаба, всех пропорций в мировой экономике) на основе обращения денег.

И, в-третьих, потребление (и производительное потребление, и потребительное про-во) теперь существенно определяется государством, квази-государственными и финансовыми учреждениями, служащими интересам расширенного воспроизводства денежного капитала, вместо их определения по преимуществу рыночным саморегулированием спроса со стороны производства.

Среднесрочный или «вкладывательный» цикл, впервые детально описанный Клеманом Жюгляром в монографии 1862 года и получивший от него свое имя, охарактеризовывает взаимосвязь между колебаниями уровня загрузки существующих производственных мощностей, с одной стороны, и колебаниями объемов инвестиций в интенсивные элементы основного капитала, с другой стороны. Его средняя продолжительность, согласно данным Жюгляра и его последователей, колеблется от 6-8 лет до 9-12 лет.

Абсолютно каждый «инвестиционный» цикл, согласно исследованию Жюгляра, в своем развитии проходит «четыре ярко выраженные фазы»: кризис или сжатие; застой или депрессуха; оживление или экспансия; подъем или экономический рост. Длительность «инвестиционного» цикла Жюгляра в различных условиях либо в два, либо в три, либо в четыре раза превышает продолжительность цикла Китчина.

Продолжительность цикла Жюгляра вполне коррелирует с продолжительностью среднего «5,6-летнего» цикла истории, согласно авторскому истолкованию Откровения, будучи (в среднем) не только равна одному или двум таким средним «5,6-летним» циклам, но и включая в себя четыре «ярко выраженные фазы».

Свойства фаз цикла Жюгляра, если каждую из них оценивать строго по тому, как она проявляется на поверхности публичной жизни (основное понятие биологии — активная форма существования материи, в некотором смысле высшая по сравнению с её физической и химической формами существования; совокупность физических и химических), выражаясь в событиях, данных общественному сознанию масс в целом, полностью точно могут быть указаны символами Откровения. А именно: «оживление или экспансия» (выход «как фаворит, чтобы победить») — это «конь белый». «Подъём или экономический рост» (расширение, в том числе захват новейших, рынков) — это «конь рыжий».

С «кризисом» вроде бы дело обстоит намного труднее и не столь однозначно, как с рассмотренными двумя фазами. Однако «кризис» наступает никак не в тот самый момент, когда достигнут предел «расширения», а после некого периода функционирования на этом высшем уровне всего «подъёма». Другими словами, это не вершина, не пик, а «плато», на котором в течение некоторого времени происходят «колебания» поблизости «высшей точки», не имея возможности для дальнейшего расширения, но ещё не утратив рвения и не оставив попыток к такому расширению. Вследствие этого «перепроизводства» неминуемым становится «сжатие», которое начинается «обвалом», но отнюдь не ограничивается им, а выливается в изменение всех пропорций (цен и их масштаба, прежде вообще всего, перераспределение ресурсов и людей по общественным подразделениям и видам производства). Вот весь данный период функционирования на соответствующем «плато» наивысшего в данных условиях топ-уровня экономической деятельности, «обвал» («кризис») и последующее изменение всех пропорций публичного производства — это и есть «конь вороной», тем более что крупнейшие экономические кризисы происходили конкретно в период (отрезок времени (или другой величины), определённый меткой начала отсчёта периода и меткой конца отсчёта периода) «коня вороного».

Процесс «сжатия», начавшийся в предшествующий период, нужно и неизбежно перерастает в «застой или депрессию» со всеми её экономическими, социальными и политическими спутниками и последствиями — это, вне всякого сомнения, «жеребец бледный» даже и без дальнейших разъяснений.

В действительности экономический цикл Жюгляра является усредненным циклом полного оборота интенсивных элементов основного капитала (в составе процессирующего капитала). Согласно результатам исследовательских работ Жюгляра, изложенным им в монографии, активные элементы основного капитала в течение 19-го века в различных отраслях производства совершали полный оборот в среднем в течение 2-ух, трех или четырёх циклов рыночной конъюнктуры (циклы Китчина).

Но сам Жюгляр (Жюгляр (фр. Clément Juglar, (15 октября 1819, Париж, Франция — 28 февраля 1905, Париж, Франция) — французский врач и статистик, первый выделил циклы Жюгляра) такового вывода сделать еще не мог хотя бы потому, что цикличность рыночной конъюнктуры была открыта Китчиным более чем на полста лет позже, чем Жюгляр открыл свои «инвестиционные» циклы.

Однако уже Жюгляр, делая упор на статистические и иные эмпирические данные, показал, что среднесрочные циклы — итог изменения средних рыночных цен товаров (полных цен производства), условий кредита и валютного обращения, межотраслевого перелива капитала и диспропорций между средствами труда, обусловленных серьезными вложениями в них.

Экономические циклы Кузнеца и Кондратьева.

В 1930 американским экономистом (будущим лауреатом Нобелевской премии) Саймоном Кузнецом были открыты экономические циклы (ритмы) длительностью примерно 15-25 лет каждый, которые по его имени получили название циклов Кузнеца (мастер, занимающийся обработкой горячего металла). В течение всякого из таких циклов происходит массовое обновление основных технологий во всех секторах экономики, а также новое строительство, модернизация и реконструкция промышленных и других коммерческих зданий (недвижимости), инженерной и транспортной инфраструктуры. Последнее, а конкретно здания, инженерные сооружения и инфраструктуру, включая пути сообщения, Маркс относил к общим условиям производства.

Не случаем, что рядом исследователей ритмы Кузнеца рассматриваются именно в качестве технологических и инфраструктурных, а не каких-то иных циклов. В связи с этим высказываются также и предложения осматривать эти циклы в качестве «третьей гармоники Кондратьевской волны» (о которой речь пойдёт дальше). Сам С. Кузнец связывал открытые им циклы с ростом численности населения вследствие притока иммигрантов в США и с переменами в строительстве, назвав их «демографическими» или «строительными» циклами.

В 1961 М. Абрамовиц сопоставил с каждым из циклов Кузнеца известные даты начала затяжных экономических спадов в США, имевших место до 1930 года, а конкретно: 1815; 1836; 1853; 1873; 1882; 1892; 1907; 1920 и 1929 годы. Аналогична ситуация и со всеми другими показателями, относящимися к труду и производству, что, опять-таки, показал Абрамовиц в 1961 году. Но никакой строгой периодичности циклов Кузнеца и обусловливающих её факторов Абрамовиц, вобщем, как и сам Кузнец, и другие исследователи, установить так и не смогли.

В настоящее время с циклами Кузнеца, как свидетельствуют экономические исследования профессионалов США и Японии, достаточно хорошо совпадают «большие циклы цен» на недвижимость, наблюдавшиеся в Самой Японии в 1980-2000 годах, длительность так называемой «большой полуволны» роста цен и их симулякров в США в течение вообще всего 20-го века. Поэтому сами эти циклы нередко именуются ритмами, а в качестве их средней длительности (время, период, срок, в течение которого что-либо действует, происходит, существует) современные экономисты берут 15-20 лет.

И хотя экономисты об этом практически не молвят, кроме гипотезы «о третьей гармонике Кондратьевской волны», между циклами Кузнеца и всеми иными экономическими циклами существует достаточно тесная связь. Если относительно связи с «Кондратьевской волной» догадки о связи есть, то вот относительно циклов Жюгляра — нет.

Но какова средняя длительность двух (четырёх) циклов Жюгляра? Если складывать минимальные (наибольшие) примерные сроки, выделяемые Жюгляром и последующими экономистами, то получим 12 (24) лет для 2-ух и 24 (48) для четырёх циклов Жюгляра.

15-25 лет — это средняя продолжительность цикла Кузнеца согласно выводам самого Кузнеца, хотя по данным Абрамовица имелись циклы длительностью и 13, и 10, и 9 лет, что тоже согласуется с длительностью циклов Жюгляра. Вопрос только лишь всегда в том, сколько циклов Жюгляра было внутри данного определенного цикла Кузнеца.

Если же мы, памятуя о связи циклов Жюгляра с знаками Откровения, посмотрим на циклы Кузнеца с этой точки зрения, то получим длительный (по квалификации экономистов) цикл, продолжительностью около или чуть более 22 лет. Выходит «22-летний» цикл, включающий четыре среднесрочных «5,6-летних» периода, длительность каждого из которых примерно равна средней продолжительности цикла Жюгляра, взятого по нижней (малой) границе этой продолжительности.

Однако это совсем не означает ни того, что цикл Кузнеца тождествен этому «22-летнему» циклу эпопеи, согласно авторскому толкованию Откровения, ни того, что их сроки совпадают — для таких выводов нет никаких оснований.

Более того, при рассмотрении цикла Жюгляра мы отметили как совпадение, так и не совпадение продолжительности цикла Жюгляра с длительностью, сроками начала и конца среднесрочного «5,6-летнего» периодом эпопеи, а равно и того, какая фаза или малый период берётся в качестве первоначальной точки отсчёта в каждом случае.

Из непонимания существа учения Маркса, а также конструктивного переворота во всём общественном воспроизводстве, произошедшего вследствие изъятия денежных средств из экономики и их тотальной замены симулякрами денег, неизбежны практически неодолимые для экономистов, социологов, историков и политологов трудности соотнесения экономических циклов Жюгляра и Кузнеца.

А уж о соотнесении этих циклов с Откровением (в религии и теологии — разнообразное открытие Богом себя самого и своей воли людям) кем-либо из них вообщем говорить не приходится — это вообще за пределами их «дискурсивной формации», то есть не дано им вообщем от слова «совсем».

А посему авторское толкование на Апокалипсис, если и не отвергается с порога, то, по наименьшей мере, квалифицируется как нечто иррациональное, идущее по ведомству «трансперсональной» и т.п. психологии и психотерапии, ибо предметом науки, за исключением психологии вообще и психотерапии, в особенности, по определению является только рациональное.

Но так как экономисты считают, что существует достаточно тесная связь «длинных волн» Кондратьева (40–55 лет) с циклами Жюгляра (6–12 лет), постольку и мы сейчас вполне может констатировать, что вся цепочка взаимосвязей между всеми экономическими циклами замкнулась.

«Длинноватые волны» Н.Д. Кондратьевым были открыты лишь на несколько лет раньше, чем С. Кузнец открыл собственный цикл, но достоянием научного мира открытие Кондратьева стало лишь во 2-ой половине 1920-х годов. Факторы, выделенные каждым из них в качестве обусловливающих соответственный цикл, во многом тождественны, но каждый из них акцентирует внимание на разных аспектах разной по контексту и масштабам экономической динамики. Кузнец сфокусирован на экономической динамике США, в то время как Кондратьев — на общемировой (глобальной) экономической динамике в её преломлении в динамике отдельных государственных экономик.

Что касается «длинных волн» Кондратьева в экономике, то, согласно взорам самого Кондратьева и его последователей, в экономической истории они имеют отношение к периоду, начатому 1-ой промышленной революцией.

Вслед за самим Кондратьевым с тех пор в экономических науках выделяют дальше указанные 5 «длинных волн» (циклов) Кондратьева, в которых примерные даты начала и конца «длинноватой волны» (цикла) Кондратьева указывают на «минимумы» соответствующих уровней совершенствования мировой экономики:

1 цикл (текстильные фабрики, начало промышленного использования каменного угля) — с 1800-1803 до 1841-43 годы — приблизительно 45–55 лет с учетом «инкубационного» периода 1790-1800 годов.

2 цикл (угледобыча и темная металлургия, железнодорожное строительство, паровой двигатель) — с 1844-51 до 1890-96 годы — приблизительно 46-55 лет.

3 цикл (тяжелое машиностроение, электроэнергетика, неорганическая химия, производство стали и электро двигателей) — с 1891-96 до 1945-47 годы — примерно 51-54 года

4 цикл (про-во автомобилей и других машин, развитие двигателей внутреннего сгорания, хим промышленности нефтепереработки, массовое производство товаров потребления) — с 1945-47 до 1981-83 гг. — приблизительно 36 лет.

5 цикл (развитие электроники, вычислительной, лазерной и телекоммуникационной техники, а также робототехники) — с 1981-83 до приблизительно 2018-2021 года (консенсус-прогноз) — примерно 37-38 лет.

Кондратьев в 1-ой половине 1920-х публично заявил только о двух первых «длинноватых волнах» и вероятности третьей «длинной волны» до начала Первой Мировой войны, которая оборвала этот цикл. Во второй половине 1920-х Кондратьев углублял собственные представления об открытой им цикличности, разрабатывая «Экономическую статику и экономическую динамику», но в 1930 был арестован типо «за саботаж массовой коллективизации» и в 1938 расстрелян.

Поскольку самому Кондратьеву принадлежит открытие лишь 2-ух первых «длинных волн» и гипотеза относительно третьей «длинной волны», постольку после него в конце 20-го – начале 21-го века в среде экономистов начались разногласия относительно датировки и длительности 3-ей и последующих «длинных волн» вплоть до полного отрицания их наличия в 20-ом веке.

К примеру, Л. Гринин и А. Коротаев в совместной работе «Глобальный кризис в ретроспективе. Короткая история подъёмов и кризисов от Ликурга до Алана Гринспена. М.: Либроком/URSS, 2009» доказывают вывод о том, что, после окончания Долгой Депрессии (1896), собственно «кондратьевских волн (изменение некоторой совокупности физических величин (характеристик некоторого физического поля или материальной среды), которое способно перемещаться, удаляясь от места его возникновения, или)» в мировой экономике уже не существует.

Вместо них, по оценке Гринина и Коротаева, имеют место «посткондратьевские волны», датировки которых отличаются от «принятых». А именно: 3 цикл длился примерно с 1890-1896 до 1939-1950 годов; 4 цикл – с 1939-1950 до 1984-1991; 4 цикл начался в 1984-1991 годах, который к 2009 году (внесистемная единица измерения времени, которая исторически в большинстве культур означала однократный цикл смены сезонов (весна, лето, осень, зима)) ещё не закончился и может продлиться до 2023-2033 (в указанной работе Гринин и Коротаев, но, такого прогноза не дали, оставив вопрос открытым).

В действительности «длинноватые волны» (циклы (Цикл, или оборот — единица измерения угла, а также фазы колебаний)) Кондратьева являются выражением цикличности преобразования, прежде вообще всего, всего технического базиса общественного производства на основе технологий, ставших базовыми спецтехнологиями для всего общественного производства.

Речь идёт о циклическом процессе преобразования всей технологической организации процесса труда во всех отраслях производства на базе массовых технологических инноваций, обусловленных новым поколением взаимосвязанных спецтехнологий, прежде всего.

Далее речь идёт, ибо следует из первого, о массовой подмене средств труда (новые станки, машины, технологические установки, инструменты и т.д.) и обновлении предметов труда (свежие материалы и новое сырьё). А это требует массовой подготовки и привлечения к труду рабочих с новыми (обновлёнными) квалификациями, соответствующими новым технологиям. И, наконец, это изменяет высококачественные и количественные характеристики, а равно и производительную силу труда, который массово применяется в публичном производстве.

Но качественное преобразование технического базиса всего общественного производства — это вообще всего лишь одна сторона этой медали. Другой её стороной является нужное и неизбежное циклическое перераспределение средств производства и самих людей по публичным подразделениям производства и видам производства (в экономическом смысле — процесс создания какого-либо продукта), включая не только производство вещественного богатства, но и воспроизводство самого человека и всего его общества.

Именно потому «длинные волны» в экономике есть проявление всей цикличности исторического процесса постоянных преобразований всего общественного производства в его целом, обусловленных циклическими преобразованиями его технического базиса. А вот по совокупности каких определенных причин, вследствие каких идеологических, социальных, политических и экономических причин происходили, происходят и будут происходить преобразования самого технического базиса вообще всего общественного производства — эти вопросы и ответы на них находятся вне пределов «предмета теории длинноватых волн в экономике».

Однако сам Кондратьев и его последователи рассматривали эти «длинные волны» только и только с точки зрения цикличности преобразований экономики (общественного производства) вследствие повторяющихся преобразований её (экономики) технического базиса, во-первых. И, во-вторых, с точки зрения того, как эти процессы зависят от скопления и распределения капитала, проявляясь в экономической динамике длительных периодов времени, в нарушении и восстановлении макроэкономических балансов в течение этих периодов.

Никакой другой точки зрения, с которой бы они разглядывали эти «длинные волны», у них не было — другая точка зрения для них идеологически и политически не была вероятной, а посему её и не было, и нет.

Вернёмся, однако, к «длинным волнам» Кондратьева и их продолжительности. Кондратьев различал «повышательные волны» и «понижательные волны» внутри каждой «длинноватой волны» (цикла), длительность которых различалась, но совокупно они давали общую продолжительность всей «длинной волны». В то же время «длинные волны» Кондратьева входят в так именуемые «вековые тренды» экономики (хозяйственная деятельность общества, а также совокупность отношений, складывающихся в системе производства, распределения, обмена и потребления), которые также различаются как «восходящие» и «нисходящие».

Тем самым ничто не препятствует выводу о том, что каждые две «длинноватые волны» Кондратьева образуют пару одного «векового тренда» — либо «восходящего», либо «нисходящего». Но какова в таком случае продолжительность «векового тренда»? Около 90 лет — в среднем около 45 лет продолжительности каждой из двух «длинных волн» Кондратьева.

Отсюда становится понятным, что нет ничего «сверхъестественного» в том, что «столетний цикл», выведенный автором в результате толкования Откровения, имеет продолжительность около 90 лет (чуть-чуть менее в действительности).

Другое дело, что начала и концы течения сроков соответственно «90-летнего» цикла эпопеи, выведенного автором на основании толкования Откровения, и «векового тренда», включающего две «длинноватые волны» Кондратьева, не совпадают — между ними есть систематическое смещение, во всяком случае, в части 20-го века.

Но соответствующее смещение относительно периодов истории, выведенных автором на основании толкования Откровения, есть и в части всех других экономических циклов — тут всё взаимосвязано и обусловлено вполне объяснимыми рационально факторами. Но это — предмет совершенно других статей.

Василиев Владимир, 4 января 2020 года.

Первичная публикация доступна по адресу: http://www.dal.by/news/178/04-01-20-4/