«Мировой экономический кризис обязательно будет»

Завершается 2019-й год — трудный для российской экономики. Почему экономика нашей державы завязла в стагнации и пока нет предпосылок для выхода из нее, чем вредит повышение налогов, почему небезопасны санкции (Санкция — элемент правовой нормы, предусматривающий неблагоприятные последствия для лица, нарушившего содержащееся в такой норме правило.Санкция — мера воздействия, применяемая к правонарушителю и), когда будет новый мировой кризис — об этом ведает в интервью директор Института стратегического анализа компании «Финансовые и бухгалтерские консультанты», доктор экономических наук Игорь Николаев. 

«Когда понимаешь, что официальной статистике нельзя доверять, то дело совершенно плохо»

— Какие события, факторы и тенденции уходящего года в мировой экономике вы считаете определяющими?

— Начнем с позитива. Инфляция оказалась ниже ожиданий. Ожидалось, что она будет в районе 4%, а по факту по итогам года она будет 3-3,5%. Это не рекордно очень низкий показатель. Но, тем не менее, приличный. И все же это такой плюс, который требует обмолвки. Она заключается в том, что в значительной степени этот результат достигнут за счет того, что покупательская способность населения была низкой. Реальные доходы населения не вырастают с 2014 года. Поэтому, с одной стороны, низкая инфляция, но с другой, если людям не на что брать товары и услуги, то чему тут радоваться?

 

Следующий плюс — это профицитный бюджет. Профицит составит от 1,5 до 3 трлн рублей. Тут также стоит отметить Фонд национального благосостояния, который по собственному объему достиг 7% от ВВП. Там накоплено около 8 трлн рублей, это очень большие деньги. 

Но здесь снова стоит сделать оговорку. Если столько денежных средств, то зачем нужно было повышать ставку НДС? Профицит меряется триллионами, ну добавили еще несколько сот млрд за счет повышения НДС. Зачем? Далее, зачем при таких показателях надо было повышать пенсионный возраст?

Курс рубля к доллару США был размеренным — 60 с небольшим рублей. Это также, кстати, предопределило относительно очень низкий уровень инфляции. Стабильность курса национальной валюты обеспечивала и общую предсказуемость экономической обстановке. Все это плюсы.

Kremlin.ru

Теперь давайте поговорим про минусы. Главный минус — это ситуация в демографии. У нас естественная убыль населения по итогам года составит минус 300 тыс. человек. Это значительно выше, чем было в 2018 году. Тогда убыль составила более 220 тыс. человек. Ситуация (одноактность и неповторимость возникновения множества событий, стечения всех жизненных обстоятельств и положений, открывающихся восприятию и деятельности человека) усугубляется, несмотря на все предпринимаемые меры. 

Ситуация в здравоохранении очень плохая. Даже в правительстве признали, что реформа в здравоохранении провалилась. Проявления этого различные: то нехватка лекарств, то фельдшерско-акушерские пункты не построены в обещанном количестве, то зарплаты у медиков по-прежнему низкие и т. д. Сначала оптимизировали, а потом не могут выстроить то, что сами наобещали. 

Разочарованием года стало повышение («» (англ) пенсионного возраста. Правда, это было в щадящем режиме. Для тех, кто в этом году должен был выходить на пенсию, сдвижка произошла на полгода. Но тем не мение. 

Ну и еще один негативный фактор. Серьезно ухудшилось качество официальной экономической статистической инфо. У нас и так высокая неопределенность (отсутствие или недостаток определения или информации о чём-либо) в экономической ситуации, а когда понимаешь, что и официальной статистике нельзя доверять, то дело совершенно плохо. 

— Одним из положительных экономических итогов года, наверное, можно считать понижение процентных ставок. Ключевая ставка Центробанка была снижена на 1,5% с 7,75% до 6,25% годичных. Как вы считаете, станет ли это стимулом для производства и повышения уровня жизни в новеньком году?

— Экономика по итогам 2019 года (внесистемная единица измерения времени, которая исторически в большинстве культур означала однократный цикл смены сезонов (весна, лето, осень, зима)) выросла на 1,3%. И это значительно меньше, чем в 2018 году — плюс 2,3%, когда ставка была высочайшей. Я напомню, что в конце 2014 года ключевая ставка была резко повышена до 17%, хотя за несколько месяцев до этого у нас ставка была 5,5%. И что, при той низкой ставке был какой то бурный рост экономики? Ничего подобного. То есть снижение сверхключевой ставки — это дело хорошее. Но, как мы видим, только снижение ставки не способно привести к существенному увеличению темпов экономического роста. Для бизнеса (деятельность, направленная на систематическое получение прибыли) важна предопределенность ситуации. Жизнь указывает, что даже если ставка высокая, то для бизнес-планов важнее предопределенность. Нельзя именовать высокую ставку неким непреодолимым препятствием. 

Что касается доступности кредитов, то, с одной стороны, они вправду стали доступнее, но с другой — население и так закредитовано. Осенью уходящего года мы узрели резкое снижение кредитной активности. Центробанк просто был вынужден ужесточить правила выдачи кредитов, просто потому что уже сформировался пузырь, который вот-вот может лопнуть. Вот и получается, что вроде бы ставка понизилась, кредиты стали доступнее, но на фоне стагнирующих реальных располагаемых доходов населения кредитная активность понижается. То есть при уменьшающейся ставке мы имеем снижение кредитной активности. Это гласит о том, что явно не стоит переоценивать значение для экономики снижения ключевой ставки. 

Владимир Путин и министр экономического совершенствования Максим ОрешкинKremlin.ru

— Вы скептически отозвались о необходимости повышения ставки НДС. Российская Федерация почти год прожила в режиме повышенной ставки НДС c 18 до 20%, указ вступил в силу с 1 января 2019 года. Повышение НДС в России принесло дополнительные поступления в бюджет державы на 650 млрд руб., что сопоставимо с 0,6% ВВП страны. Министр финансов Антон Силуанов сообщил, что полученные средства от повышения НДС пойдут на стимулирование роста экономики. На ваш взор, это осуществимо?

— Есть два пути, как именно расходовать деньги. Первый — мы оставляем побольше денежных средств бизнесу и создаем ему комфортные условия для инвестирования. Второй — мы повышаем ставку (местоположение командующего войсками, его штаб, в более широком смысле — верховное военное управление, в том числе: Ставка Верховного Главнокомандующего — орган высшего полевого управления войсками), собираем денежные средства, и теперь государство будет финансировать. Но как? Больше добавит денег на нацпроекты? Идеально это совершенно разные подходы. Вроде бы в обоих случаях деньги в мировой экономике. Но когда решение об инвестировании принимает бизнес, он лучше знает, что принесет наибольший результат, потому что его перспективы зависят от эффективности расходования этих средств. А когда решение воспринимает государство, то, будьте уверены, такие деньги будут расходоваться с еще меньшей эффективностью. Деньги, которые сначала забирают у бизнеса, а позже через бюджет возвращают обратно в экономику (хозяйственная деятельность общества, а также совокупность отношений, складывающихся в системе производства, распределения, обмена и потребления), вряд ли принесут большую отдачу, чем это мог бы сделать бизнес. То есть по-своему Силуанов прав, но я не делю такой подход.

«Надо много раз подумать, выходить из тени или нет»

— Не так давно сообщалось, что в России за последний год закрылись 668 тыс. юридических лиц. На ваш взгляд, очень много это или мало для нашей экономики, и что стало результатом этого?

— Такие числа всегда надо сопоставлять с тем, сколько за тот же год открылось. Этот процесс тоже измеряется сотками тысяч. Одни закрываются, другие открываются. Но понятно одно — когда увеличивают налоги, то, безусловно, это не стимулирует развитие бизнеса. Анализируя фактор (причина, движущая сила какого-либо процесса, определяющая его характер или отдельные его черты.Фактор может также означать: Фактор (алгебра) — инволютивная подалгебра U {displaystyle {mathfrak) закрытия юридических лиц, надо помнить о еще одной важной налоговой новации 2019 года — это введение налога на самозанятых. Правда, пока это было в 4 регионах. Малые предприятия закрывались и потому, что перевод их работников в статус самозанятых разрешает платить более щадящий налог. Даже если вы находились на упрощенке, то все равно там вы обязаны были платить дополнительно социальные взносы, это больше 30 тыс рублей в год. А здесь вы платите 4%, если с «физиками» работаете, 6% — если с юридическими лицами. Так что с одной стороны НДС повысили, а с другой — из-за фактора опыта с самозанятыми было выгодно закрывать малые предприятия и отказываться от статуса личных предпринимателей. Все это, полагаю, и привело к тем цифрам, о которых вы говорите.

Znak.com

— Вы гласите, быть самозанятым выгоднее, чем тем же индивидуальным предпринимателем. В 2020 году опыт будет распространен еще на 19 регионов страны (в дополнение к нынешним районам). Эксперимент удался, как это заявила спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко. «Сейчас каждый самозанятый чувствует себя законопослушным гражданином, понимает, что платит налоги и просит к себе двойного уважения» — подчеркнула она. Вы согласны?

— Удивительно слышать такие заявления. Было принято решение, что это опыт, рассчитанный на 10 лет. А спустя несколько месяцев мы слышим, что эксперимент себя оправдал. Если это опыт, то вы экспериментируйте в отведенное для этой цели время и создайте полную картину по этому вопросу. Что конкретно они хотели достичь введением этого статуса? Вывести малый бизнес из тени? Многие из тех, кто перебежал в статус самозанятого, и так работали на свету в статусе индивидуальных предпринимателей. Выходит, что они этой цели не достигли. А если достигли, тогда дайте полнейший расклад, кто именно зарегистрировался как самозанятый. Но мне кажется, эффект-то получился оборотный. Они хотели вытянуть на свет тех, кто вообще работал без регистрации и не платил никаких налогов (обязательный, индивидуально безвозмездный платёж, взимаемый с организаций и физических лиц в форме отчуждения принадлежащих им на праве собственности, хозяйственного ведения или оперативного), а вышло, что те, кто работал втемную, так там и остались, а малые предприятия и ИП просто зарегистрировались самозанятыми и стали платить наименьший налог. То есть, на мой взгляд, заявлять, что эксперимент удался, по крайней мере заблаговременно. 

И потом, это нововведение предполагает штраф за сокрытие выручки. Но возникает вопрос: а как вообщем собираются отслеживать эту выручку, если самозанятый находится в тени? Если человек работает с «физиками», то он может сам произвольно именовать размер своего дохода. Ведь никаких кассовых аппаратов или чеков нет. То есть он отчитается, что заработал миллион, заплатит 4%, а ему произнесут, что он часть дохода скрыл. За повторное нарушение с тебя штраф — вплоть до того же 1-го миллиона. Вот такие потенциальные риски несет этот закон для малого бизнеса.

За исключением того, сейчас установили одни ставки: 4% и 6%. Но где госгарантия, что через год вам не сделают эти ставки 10% и 20%, если так лихо приняли указ об эксперименте, а через несколько месяцев его изменили и хотят изменить еще? Вы зарегались — значит вы уже засветились перед налоговыми органами, думая, что вам надо будет платить вообще всего 4%. Но знайте, что никакой уверенности в том, что через год-два эта ставка не вырастет в несколько раз, нет. И вот трудился человек много лет репетитором, парикмахером, программистом на дому, еще кем-то, а сейчас оказался на крючке у государства, которое, как мы видим, своих слов не держит. Так что, выходит, надо много раз подумать, выходить из тени или нет. 

«Политики, решайте делему санкций, это реальная угроза»

— Как вы оцениваете темпы роста производства в уходящем году? Российская Федерация стала больше производить?  

— Небольшой рост есть, промпроизводство по итогам января-ноября 2019 года подросло на 2,4%. Это больше роста ВВП. Правда, когда я смотрю на цифры по темпам роста (процесс увеличения какого-либо качества со временем) индустрии, то над каждой цифрой думаю: а можно ли ей верить? Для меня особенно показательны были данные Росстата по динамике промпроизводства за июнь 2019 года, когда общий показатель был +3,3% в годичном выражении, и этот показатель даже математически не соответствовал динамике по четырем главным видам деятельности, которые составляют эту самую промышленность: добыча нужных ископаемых, обрабатывающие производства, обеспечение электроэнергией и газом, водоснабжение и водоотведение. Тем не мение, никто даже не удосужился это исправить.  

— Вы упомянули рост ВВП. По итогам 2019 года он составил 1%-1,3%. О чем это гласит? 

— Это говорит о состоянии, близком к стагнации. Мировая экономика в 2019 году выросла кое-где на 3%. Наш показатель серьезно меньше того, как развивается в целом мир. А мы, согласно майским указам 2018 года, обязаны были выйти на темпы роста экономики, превышающие среднемировые. Если поезд идет со скоростью плюс 3%, а вы в собственном вагоне имеете темпы (temp (от англ. temporary — временный, промежуточный) — временная определенность какого-либо процесса: Темп стрельбы — способность оружия производить определённое количество выстрелов в единицу) роста более чем в два раза меньше, то ваш вагончик отстает. При этом, если так далее дело пойдет, то он не сегодня-завтра вообще остановится, а поезд мировой экономики тем временем уедет далековато вперед. И догнать его уже не будет возможности. Я такое состояние российской экономики называю отстающим развитием. 

White House/Flickr.com

— Что, на ваш взор, нужно поменять в экономической политике правительства России, чтобы выйти из того отстающего совершенствования, о котором вы говорите?

— Я недаром говорил о таком факторе как неопределенность экономической обстановке. Росстат ежемесячно проводит опросы бизнеса, директоров предприятий, спрашивая их о факторах, которые в большей степени дестимулируют экономическое развитие. Все последние годы бизнес основными факторами дестимуляции называет высокую налоговую нагрузку, неопределенность экономической обстановке, недостаток собственных финансовых ресурсов. Кстати, высокая ставка коммерческого кредита никогда не находилась на первых местах. Это постоянно 4-5 место среди факторов, которые, на взгляд бизнеса, тормозят его совершенствование. 

Отсюда вывод: если бизнес называет эти факторы в качестве тех, которые препятствуют его развитию, то полностью логично, что если вы хотите изменить ситуацию, то надо, во-первых, не увеличивать, а снижать налоговую нагрузку, а во-вторых, надо снижать неопределенность экономической обстановке. Нужно признать, что неопределенность экономической ситуации в значительной степени предопределяется санкционным противоборством. Бизнес, особенно большой, не понимает: так все-таки будут еще бОльшие санкции, или пока жить можно? 

Игорь Николаев

В ответ на такие настроения бизнеса у нас в верхах укрепилось такое мировоззрение, что ничего страшного, можно жить и под санкциями. Беда санкций заключается не в том, что сложнее стало заимствовать средства или получить какие-то технологии. Главная их угроза — они несут неопределенность экономической обстановке. Отсюда вывод: надо решать проблему с санкциями. Но мне возразят: так фактически это политика! Но я говорю как экономист. Санкции для экономики — это зло, поскольку создают высшую неопределенность экономической ситуации. И если все упирается в политику для устранения этого зла, тогда я могу сказать в ответ: «Политики, решайте делему санкций, это реальная угроза!»

Так что я бы выделил два фактора: снижать налоги и снижать неопределенность экономической обстановке. И в этой связи надо отметить, что отнюдь не бесспорным представляется предложение о повышении базовой ставки НДФЛ до 16% с одновременной отменой этого налога для малоимущих. Преследуя вроде как благую цель, мы тем самым для весьма многих повысим подоходный налог, и это будет чувствительно.

— Каков ваш прогноз на 2020 год? Во 1-х, в плане уровня жизни в России. Во-вторых, в плане налоговой политики. В-третьих, экономического положения РФ. И в-четвертых, стоит ли ожидать кризис, который в течение 2019 года несколько раз предсказывали?

— Мировой экономический кризис обязательно будет, цикличность мирового экономического совершенствования никто не отменял. Но, скорее всего, не в 2020 году, а где-то в 2021. Пузыри сформировались, они взрываются, как правило, в самое неподходящее время. В целом уже в мировой экономике идет тренд на замедление. Рост мирового ВВП в 3% — это самый очень низкий показатель после мирового кризиса в 2009 году. И он продолжает замедляться. А инерция — это серьезный фактор, который нужно учитывать. Для России это важно, потому что замедление мировой экономики — это понижение цен на энергоносители. Трубопроводов мы, конечно, понастроим. Но чем мы будем их заполнять при снижающемся спросе на углеводороды? А он будет понижаться. И не только потому что мировая экономика замедляется. Но и в связи с климатическим моментом. Посмотрите на Москву, что происходит с погодой в декабре 2019 года. Это весьма тревожно. Климатический фактор — глобальное потепление — означает, что рост употребления углеводородов будет замедляться. С другой стороны, растут издержки на то, чтобы переключаться на остальные источники энергии. 

Есть и другие факторы, которые будут понижать темпы мировой экономики. Мы лицезреем, как растет социальная протестная активность. Этот год был показательным в этом смысле: Чили, Эквадор, Боливия, Ливан, Франция, Гонконг — там всюду мощно прозвучали протесты. В общем проблемы в мировой экономике безизбежно нарастают. 

Политолог Дмитрий Орешкин: страна движется к азиатской тирании

Что касается России, то, похоже, санкции будут усиливаться. Таким образом, наружные факторы для российской экономики неблагоприятные. Кроме того, в 2020 год мы входим в состоянии стагнации. А для нашей массивной экономики это имеет значение. У такой экономики сила инерции велика. Одно дело, когда вы раскочегарились и можно год перескочить в темпе. Другое дело — медленно вползли. При этом структурно экономика осталась прежней — она сырьевая. Делаются пробы перестроить. Но проблема в том, что для осуществления серьезной перестройки банально необходимо время. Мы завязли в структурных диспропорциях, это еще больше ухудшает проблемы нашей экономики. 

Отсюда вывод: будем болтаться около ноля. В большой минус не сорвемся. То есть будет та же самая депрессия, что в уходящем году, только в чуть худшем виде. Уровень жизни людей также будет стагнировать, и я напомню, что последние годы он только лишь снижался. Но будем утешать себя тем, что худшее, наверное, впереди. Так что 2020 год — еще не самый ужасный.

Не хотелось бы, конечно, заканчивать разговор на такой ноте. Поэтому не станем забывать о том, что все кризисы проходят, даже будущие.