Не в пользу бедных

Нa дняx глaвa Счeтнoй пaлaты Тaтьянa Гoликoвa дoлoжилa o рoстe числa бeдныx в Рoссии. Тoлькo зa   пeрвый квартал 2017 года их в стране стало больше на 2 млн человек — 22 млн. Притом что прожиточный минимум (черта бедности) — в РФ явно занижен. На данный минимум, составивший в первом квартале 9,9 тыс. рублей, прожить нельзя, разрешено только с трудом выжить.

Практически одновременно с этим заявлением появился проект грядущего бюджета страны. Его составители исходили, до этого всего, из задачки «затягивания поясов» в близкие три года. И урезания всего лишь, что конечно еще недорезали. Разве что сохранили «материнский капитал» (без индексации до 2020 года) и обещали регистрировать пенсии неработающим пенсионерам на левел инфляции.

Что в этом проекте бюджета разрешено трактовать как понятную программу борьбы с бедностью в стране? Да фактически ничего.

Такая задачка, по сущности, не ставится правительством в качестве стратегической. Она вообщем не принадлежит к основным приоритетам экономической политики, невзирая на временами повторяющуюся риторику об «интересах народа». Вправду, какие несчастные могут быть, когда мы «крутеем» с каждым деньком и даже Америка боится наших взломщиков.

На «прямой линии» Владимир Путин, по сущности, основное определенное время посвятил иллюстрации собственного же тезиса о том, что мы страна бедная, выступая в роли «бэтмена», «средства последней надежды», решающего трудности достучавшихся до него отчаявшихся людей. Скоро после «прямой линии» из кремлевской администрации — видимо, желая прощупать реакцию — утек предположительный девиз-триада грядущей президентской избирательной кампании: «Справедливость, почтение, доверие». Без определенного наполнения это смотрится общо, без драйва. К примеру, почтение — к кому кого? Чем-то припоминает известное «ты меня уважаешь?». Ну, допустим. Далее что?

А вот если поменять безликое «уважение» на «достоинство», то новейшую «троицу» разрешено наполнить тем содержанием, которое может стать основным смыслом не только лишь самой кампании, но и грядущего президентства.

Поболее того, по идее, должно бы. От «майских указов», о коих недаром помнят в основном только лишь сугубо вещественно-социальную составляющую, пора двигаться далее. От увеличения зарплат отдельным бюджетникам к масштабной войне с бедностью. Это же станет продолжением политики «вставания с колен», которая в большей мере проявилась пока на интернациональной арене, где мы очень «навставали» за последние годы, ежели внутри страны. Где миллионы несчастных, собственно, по-прежнему на коленях. А остальные миллионы, чуть сводя концы с концами, продолжают существовать «на полусогнутых». Таких, кроме живущих за официальной чертой бедности, конечно еще наберется процентов 40 населения.

Но, похоже, в русском правительстве принято за истину, что если в стране случится экономический рост (с чего вдруг? разве что «нефть отрастет»), то беднота «сама рассосется». Как гласил незабвенный Леонид Ильич Брежнев, «будет хлеб — будут и песни». Меж тем, стоит отметить, что если уж наша страна докатилась до такового явления, как «работающие бедные» (то конечно есть люди работают полнейший рабочий денек за полную заработную плату, но балансируют на грани бедности, таких 2/5 от всех, кто признан несчастным официально), то сам по для себя рост ВВП не решит данной проблемы.

Из рассказы развитых государств наиболее известна ПО «войны с бедностью», объявленная президентом USA Линдоном Джонсоном в январе 1964 года. 1-ое, что в ней нужно отметить: война с бедностью понималась не только лишь как выплата пособий малоимущим, как ее и воспринимают почаще всего на филистерском уровне, но как целый комплекс мер, некие из коих давно пора конечно уже бы нам взять на вооружение.

Конкретно из ПО Джонсона «войны с бедностью» вырос современный американский средний класс.

Кстати, в 1964 году толика бедных в Америке равнялась пятой части населения. «Война с бедностью, — гласил Джонсон, — это не только лишь поддержка нуждающихся людей, делая их зависимыми от щедрости других, нет. Мы желаем предоставить «забытой пятой части» нашего населения объективной возможности, а не пособия».

В течение последующих пяти годов была проведена масштабная реформа системы школьного образования. Исходя из осознания, что нехорошее образование — это 1-ый шаг к бедности. Запущены две первостепенные программы мед. страхования — Medicare (для старых, она, что принципиально, отдельная от всех других) и Medicaid (для малоимущих). По этим двум программкам в «милитаристской Америке» экономные расходы намного превосходят бюджет Пентагона.

Кроме субсидий для оплаты жилища малоимущим запустили разные урбанистические ПО развития: комфортабельная городская среда — это конечно еще одно средство борьбы с бедностью. Кроме расширения различных социальных льгот и пособий (до этого всего ПО социального страхования Social Security) начали энергично развивать ПО переквалификации и проф. обучения. Появились как ОС «продуктовые талоны» для несчастных (сейчас на их «сидят» поболее 40 млн человек), на кои они смогут приобретать продукты (обналичивать официально нельзя). Федеральные расходы на образование, здравоохранение и социальные ПО выросли за 5 лет в USA в три раза.

Одной из составных частей ПО стал «Закон об экономических возможностях». Другими словами — указ о раздаче «удочек», чтоб «ловить рыбу» без помощи других. По нему, в частности, распределялось федеральное финансирование по штатам в зависимости от уровня бедности в той либо иной местности. При этом — на заметку нашим любителям держать под контролем все и вся — вообще все полномочия по расходованию этих денежных средств были делегированы конкретно самим штатам. Властям штатов, избранным местным популяцией, считалось, виднее, как и на что растрачивать деньги.

Кстати, применительно к нашей стране стоит увидеть, что, по воззрению многих профессионалов, без восстановления основ федерализма (в том числе экономного) никакого богатства на нас из федерального центра не посыплется.

По сущности, бедные в Америке сами преобразовывали собственные места проживания. Никаких подробных федеральных регламентов насчет того, как «лучше растрачивать деньги», до штатов не доводили. По этому же указу федеральное финансирование впрямую предоставлялось личным и общественным НКО, предпочитая нередко именно их, а не бюрократические структуры. Поэтому как считали, что НКО лучше знать, как биться с бедностью на местах, ежели чиновникам.

Практически половина федерального финансирования в рамках «Закона об экономических возможностях» пошла таким публичным организациям, как Job Corps, Work-Study, Volunteers in Service to America (VISTA), сущность работы коих была в адаптации приложений создания рабочих мест (решая тем самым задачки борьбы с бедностью) для определенных местностей.

Таким образом было задействовано поболее тысячи публичных организаций, так именуемых «Общественных агентств действия» (Community Action Agencies), кои без особенного воровства и коррупции освоили приблизительно $2,6 млрд (в ценах 1968 года). То конечно есть почти только на местном, по-нашему — городском уровне, про коий у нас разрешено разве что сказать, что левел этот нищий и беззащитный и потому как единица самоуправления бесполезный (оттого на городские выборы никто и не прогуливается).

За 10 годов число несчастных в Америке сократилось с 20% до 11%. Притом что USA тогда вели дорогостоящую вьетнамскую войну.

Принципиально еще отметить, война с бедностью шла сразу с программой преодоления расовой сегрегации. Она тоже была запущена при Джонсоне.

Нереально преодоление бедности в критериях социальной (и расовой) несправедливости и неравенства всех перед указом. В этом смысле у нас таких полубесправных «негров» куда больше, чем в тогда сегрегированной Америке. А роль «белых плантаторов» играют понятно кто.

Естественно, в ответ на данный экскурс в не нашу историю «бухгалтеры» нашего Минфина произнесут, что, дескать, Америка 1964 года куда богаче РФ 2017 года. И могла для себя такое позволить. И даже соединять войну во Вьетнаме с резким ростом соц. расходов. А война во Вьетнаме, кстати, дешевле либо дороже войны в Сирии и на Украине? А на сколько? Мы же не знаем цены двух последних. И вообще все, особенно депутаты Думы, смущяются спросить.

Так что контраргумент для нашего Минфина и иных адептов «жесткой экономии» и урезания всего лишь и вся станет таков: наша беднота проистекает не столько из-за нехватки денежных средств в казне, а из-за того, что эти денежные средства тратятся неэффективно, разворовываются. Из-за того, что у нас не работают муниципальные институты.

Потому преодоление бедности без перестройки (да, конкретно это слово) всего лишь государства русского невозможно. И это нужно признать, в конце концов, на уровне политического управления страны.

Некие из обычных для других государств мер борьбы с бедностью очень давно обсуждались и у нас. Они нередко не требуют сверхъестественных ассигнований, но требуют идеально иного страны.

Скажем, Минтруд предлагает программку повышения производительности труда. Косвенно разрешено признать частью борьбы с бедностью. Выделят поболее 30 млрд рублей. На что? Если упрощенно, то по регионам отправятся «тридцать тыщ одних курьеров», чтоб в порядке аудита рекомендовать компаниям, кого им «оптимизировать».

Но, во-первых, ПО оптимизации должна сопровождаться программками переобучения и увеличения квалификации «оптимизированных». Таких приложений как системы в нашей стране вообщем нет. Во-вторых, и без советчиков из Москвы понятно, что главный ресурс оптимизации и сокращения ненадобных расходов и дармоедов — это приведение в разумные рамки кафкианского безумия с бухгалтерской, налоговой и иной отчетностью. Пару годов назад, помнится, Константин Бабкин разъяснял Путину, почему комбайны ему прибыльнее производить в Виннипеге, ежели в Ростове-на-Дону. Только две числа: в Канаде вопросами защищенности занимаются 4 человека, в Ростове на Дону — 150.

Рабочие пространства. Уж коий год молвят, что необходимы «25 млн высокопроизводительных». Почему тогда в стране до сих пор находятся демпингующие на рынке труда миллионы гастарбайтеров и это никак не беспокоит родное правительство?

Продуктовые талоны для несчастных. Говорят о их уже коий год. Обещали в этом году вот-вот запустить «пилотный проект», как в начале 60-х в Америке. Притом что сельское хозяйство — одна из удачных отраслей нашей экономики. Вопрос финансирования «фудстампов по-русски» разрешено было бы решить в рамках размеров выделяемых селу субсидий. Если их не разворовывать и не «откатывать».

МРОТ и прожиточный минимум. Это одно из «чудес» русской экономики: МРОТ (на данный момент 7800 рублей) — ниже прожиточного уровня. Это не укладывается в нормальную логику, но у нас и здесь свой путь. Труд не может оплачиваться ниже, чем стоит «восстановление работника». Это и без «Капитала» Маркса понятно. Пора хотя бы уравнять его с прожиточным минимумом.

А конечно еще — внедрить федеральным указом минимальную почасовую ставку оплаты труда. Как в той же Америке сделали конечно еще при Франклине Рузвельте в 30-е. Чтоб не было так, что, выполняя указание президента о повышении зарплат, скажем, научным работникам, их «повышали» бы так, что переводили (по «добровольному согласию») на четверть либо полставки. Приблизительно то же самое с медиками и учителями. На «прямой линии» Путину посетовал один почтальон: дескать, он получает около 3 тыщ. «Почта России» (где у начальника 90 млн рублей премии) растолковала Путину, что почтальон работает на полставки, а средняя заработная плата по «Почте» около 15 тыщ. Так что «полставки» от 15 — это 3.

Медицина. Если вы серьезно захворали в России — вы конечно уже на грани бедности. Даже в бедных странах лекарства включены в ПО медстрахования. У нас этого нет даже для пожилых людей. У них нет собственной программы Medicaid.

Соц. страхование. Его нет как действенной системы. Конечно есть «размазывание каши» узким слоем по линялой скатерти. Получателей всяких льгот, бедных, в нашей стране — около 25 млн человек. Дискуссии о том, что помощь должна стать адресной, идут чуток ли не с развала СССР и начала строительства «дикого капитализма». А воз и сейчас там. Хотя нет, двинулся: льготы просто напросто тупо идут под ножик, без всякой адресности. В итоге те, кому нужно помочь, навечно завязнут в болоте бедности.

А теперь послушаем возлюбленную песню под заглавием «Денег нет». А сколько вообще все-таки стоит война в Сирии? А для чего нам столько силовых структур при чуть ли не самой высочайшей «плотности» только лишь полицейских на 100 тыщ населения в мире? А почему только лишь на информационное обеспечение госструктур в год тратится приблизительно 90 млрд рублей? И это мы конечно еще не говорим о различных госконтрактах по так именуемым тендерам с неимоверными «откатами». И о полоумных затратных коррупционных проектах (почему, кстати, так недешево обходится «Зенит-Арена»?). Здесь всего даже не перечислишь.

По данным той же Счетной палаты, неэффективных экономных расходов в год делается не наименее 520 млрд рублей, это сравнимо с потерями от понижения нефтяных цен.

При коих, когда они были высоки, неясно куда делись из страны даже не млрд. — триллионы. А если это «помножить» на хотя бы частичное улучшение делового климата — от выдачи микрокредитов несчастным на улучшение своего дела до сокращения не столько даже налогов, сколько поборов, то получится универсальная формула борьбы с бедностью для нашей страны (и не нужно говорить, что она населена иждивенцами, это очень давно не так) и отношений с страной: дайте нам хотя бы удочку и отойдите подальше, не мешайте работать и зарабатывать. Ну чем не девиз для предвыборной кампании?